"Юхан Борген. Темные источники ("Трилогия о Маленьком Лорде" #2) " - читать интересную книгу автора

Ах, да, он думает о молодом Сагене - о том, что "дядя Мартин" просил не
впускать этого молодого человека в ресторан. Матиссен решительно покинул
свой наблюдательный пункт у зеркал и отправился к вертящимся дверям -
сначала по одну сторону, потом, пройдя через покрытый дорожкой холл, - по
другую. У каждого входа состоялась короткая приглушенная беседа с дежурным
привратником, и небольшая ассигнация перешла из одних рук в другие. Только
помните - никакого шума, никаких оскорблений. Скажите, что мест нет, скажите
что угодно.
В этом заведении все точно сговорились заниматься денежными сделками.
Всякое предложение автоматически рождало спрос. Казалось, монотонное
биржевое "покупаю" - "продаю" охватило целое общество посвященных - иначе
говоря, всех, кто был причастен к жизни, кипевшей в провинциальном городском
"сити" с его процентными бумагами, бумажными деньгами и прочими бумажками, в
"сити", отстоящем на десятки духовных километров от тихих районов города,
где чиновники и прочие люди, получающие твердое жалованье, влачили
доисторическое существование, основанное на старозаветных кронах и эре,
которые добывались в поте лица и таяли на глазах домашних хозяек; бедные
женщины в отчаянии ломали руки, ибо цены на масло фабричного производства,
которое они покупали для своих больных мужей, поднялись уже до 2,5 крон за
килограмм, а им самим приходилось есть китовый жир, и под его бурным
натиском на пищеварение у них постоянно болели желудки.
С той минуты как от столика завсегдатаев Кабака был дан сигнал старта,
по ресторану поползло тревожное возбуждение, телепатически передавшееся в
самые отдаленные его точки - служащим гардероба и портье. Возбуждение это в
истоках своих было отмечено печатью веселья, но оно же было чревато и
скандалами. Скандал мог возникнуть от чьей-то блажи, от неправильно понятого
заказа, от любого пустяка, который в разгоряченных головах разрастался до
неслыханных размеров. По сути дела, эти мелкие происшествия играли роль
искр, поджигавших атмосферу, перенасыщенную нервными парами. Довольство и
недовольство в этих обстоятельствах вели к одному. Круги веселья и гнева
пересекались под воздействием хмеля на неискушенные организмы. От внезапного
разгула за столиком в Кабаке все сидевшие в ресторане заговорили громче,
стараясь, чтобы их услышали, и для вящего убеждения стали энергичней
размахивать руками. В такие минуты случайная причуда кажется глубоко
продуманной мыслью, а самые дерзкие заявления - плодом глубоких размышлений,
основанных на долгом опыте. Судовые паи за столиками переходили из одних рук
в другие, и многие спешили к телефонным будкам, расположенным за дверями
зала, чтобы отдать распоряжения, измеряемые пятизначными числами.
Хладнокровные маклеры, рабочий день которых продолжался круглые сутки, с
бесстрастными лицами записывали распоряжения, полученные за конторками или у
других ресторанных телефонов, куда их подзывали метрдотели, с невозмутимым
видом пытавшиеся угадать, откуда ветер дует.
И вот в эту-то минуту в дверях появился Вилфред Саген - светловолосый,
очень стройный юноша с темно-голубыми глазами и с затаенной, как у дикого
зверя, силой: стоял он или двигался, в нем чувствовалась мгновенная
готовность реагировать на происходящее.
Он помедлил у вращающейся двери и оглядел зал, чуть прищурясь от
сигарного дыма, клубившегося под потолком. Его приход вызвал оживление за
столиком в Кабаке, где два сжатых кулака тотчас снова взметнулись вверх, в
свою очередь породив лихорадочную деятельность кухонного ведомства.