"Борис Борин. Чужая память " - читать интересную книгу автора

соображать, чем заняться в первую очередь...
И вдруг, потрясенный догадкой, я опасливо положил трубку на блестящее
стекло стола. Этого еще не хватало! Старик передал мне свои ветхозаветные
привычки, а не опыт и знания. Я остался таким же, только вынужден буду на
Земле каждый час искать уединенное место, чтобы всласть задымить все
окружающее.
Несколько минут я сидел, словно оглушенный этой мыслью. А когда,
наконец, вышел из лаборатории, заметил, что черный мундштук торчит у меня
из левого нагрудного кармана. Точь-в-точь, как у Старика.
Сон, который я видел следующей ночью, был тяжел и тревожен. Серая,
уходящая одаль пустая площадь космодрома. Вдали виднелась ракета, ее
стремительный корпус, казалось, готов врезаться в космос.
Рядом со мной стояла женщина. Я видел ее впервые.
И в то же время очень хорошо ее знал. Более того, я помнил ее мягкие,
теплые губы, помнил ее прохладное тело, помнил, что на левой груди у нее
большая, с горошину, родинка. Я помнил ее недавние слезы и мои резкие
слова, что ради семейного счастья не могу отказаться от дела всей своей
жизни. Что я исследователь космоса, у меня есть долг перед человечеством,
перед товарищами, перед собой, наконец. Я говорил так жестоко потому, что
мне было ее жалко, потому, что я понимал: у меня был долг и перед ней, этой
женщиной.
А на космодроме мы ни о чем не говорили. Мы оба знали, что в полетах
на субсветовых скоростях я должен прожить дольше ее. Если не погибну,
конечно...
Минуты прощания тянулись нескончаемо долго. Мы молчали. И когда на
космодроме прозвучал сигнал: "По местам!",-я с облегчением поцеловал ее
мокрые от слез щеки и пошел к ракете.
Я любил эту женщину. И горячий ветер сушил слезы на моих ресницах.
Проснулся на мокрой от слез подушке. Привычным движением набил трубку,
медленно затянулся. Я понимал, что происходит. Мозг Старика обогащает меня
информацией. Но зачем мне эта информация? Почему я должен плакать по ночам
из-за того, что сорок лет назад, когда я еще не родился, Старик расставался
с какой-то женщиной. И вдруг с ужасом понял, что я эту женщину помню наяву.
Помню ее губы, голос, темную родинку. И тоскую о ней, этой никогда не
виданной женщине. И отдал бы полжизни, чтобы тогда не улетать, а остаться с
ней там, па космодроме...
Мне стало страшно. Я был один на маленькой планете и не знал, какой
сюрприз мне преподнесет завтра окаянная память Старика.
III
Утром я, как всегда, установил связь с межпланетной базой. Передал:
"Все в порядке. Работа продолжается". Конечно, это было нарушением
инструкции, но я не мог сообщить о случившемся. Я ждал, пока мой мозг
освоится с тем, что мне передал Старик. Точнее - пока его мозг освоится в
моем. Я почти физически ощущал, как это происходит.
Сегодня, войдя в лабораторию и посмотрев на красноглазую крысо-собаку,
вспомнил, что ее пора выпускать, вспомнил, как я (точнее Старик) поймал ее.
Это было несколько месяцев назад. Суки щенились, и на это время стаи
животных распадались на пары. Мне нужен был щенок-несмышленыш, которого
надо взять из логова, пока его ничему не успели научить хвостатые родители.
А потом начинять его информацией, взятой из мозга старого вожака.