"Ирина Борисова. Хозяйка" - читать интересную книгу автора

приказам, бомбы. Тод считает, что летчик прав, не распространяясь при этом о
своем душевном состоянии: что бы он теперь ни говорил, это, все равно, будет
лицемерие, поэтому лучше не комментировать вообще, что летчик и делает.
Кажется, это логика протестантизма: учитывая ошибки прошлого, начинать
все с нуля. Американский друг, Байрон Дейли, говорит: "Как я могу судить о
пути, который я не прошел?" Но, по-прежнему вопрошая "Кто виноват?" не
только на государственном, но и на личном уровне, мы все же пытаемся угадать
ходы не пройденного лабиринта.
Например, что бы было, если бы не было бы в семнадцатом году
революции.. . Или если бы мы родились в Америке. Или если бы уехали туда. .
.Или если бы я пошла в другой институт. . .
Не было бы революции, рассуждаю я, мы бы, во-первых, не родились,
потому что моя, например, мама, перед самой войной поехала по распределению
из фармацевтического техникума на Дальний Восток, в Комсомольск, где
встретилась с отцом, который приехал туда служить после окончания
Военно-Морской Академии, куда его направили после политехнического
института. Не было бы революции, отец вряд ли бы выбрался из деревни в
питерский институт. Хотя утверждать это все тоже можно лишь с долей
вероятности.
Родились бы мы в Америке, это были бы совсем не мы, поэтому тут и
говорить нечего.
Уехали бы мы в Америку. Без сомнения, Гриша с его инженерными
способностями, там бы преуспел, но вряд ли ему удалось бы там сделаться
независимым, что он более всего ценит, несмотря на здешние тяготы. Что
касается меня, ей богу, я не знаю, что бы я там сделала или написала такого,
чего не сделала и не написала здесь. Я говорю это не потому, что совершила в
жизни все, что могла, а просто мне кажется, что если я чего не сделала, так
сама и виновата. И в институт электротехнический пошла сдуру, не имея
никаких технических склонностей, так кого же винить?
Человек, творчество которого я люблю, сказал, что здесь ему сломали
жизнь, и это, действительно, так, потому что однажды он столкнулся с
органами, повел себя, как надо, и ему за это перекрыли кислород, то есть, не
печатали.
Я не сталкивалась с органами, меня просто не печатали, сломали ли мне
этим жизнь? Может быть, да, а я и не заметила? Хотя покойный Аркадий Спичка
меня в газете "Смена" печатал.
Ненавижу слово "совки", не знаю, что мы или друзья сделали такого, за
что должны нести вину в общечеловеческом масштабе (хотя, несомненно, есть за
мной ряд личных вин, что бы там ни говорил мой друг Тод). Есть минусы в
воспитании и в характере, есть в чем упрекнуть себя и в воспитании сына, но
разве мои друзья-американцы так уж идеальны?
Я могу договориться и до того, что не все при социализме кажется мне
теперь таким отвратительным, хотя это не значит, что я туда обратно хочу. И
не хочу свою судьбу распространять на всех остальных, кто по-настоящему с
системой столкнулся: наверное, это моя глупость или везение, что я жила
скорее своей жизнью, и что мы с ней как-то разошлись. Или, может, она меня
ослепила?
И, все-таки, мне кажется, Тод прав, и эти разговоры о прошлом не
конструктивны. Существует только сейчас, от него ветвятся тропинки. При
первобытнообщинном строе были волки и тигры, при феодализме была инквизиция,