"Ирина Борисова. Для молодых мужчин в теплое время года (рассказы)" - читать интересную книгу автора

своей мамой. По крайней мере, не будут больше распускать по дому слухи, что
его туда не пускают. Сейчас он ходит, хорошо носит деньги... Нет, не
развелись, он пока не подает, а она не дура шляться по судам с больным
ребенком. Да и дома ничего не делал, торчал до десяти на работе, а придет
норовит туда... Если б она с Вовкой уехала, он бы, конечно, подал... На
Украину... Чем дальше, тем лучше... От всех уехать, с мамой тоже невозможно
тяжело, если б не она, может, он бы так не рвался из дому, может, и жили
б... Обломилось с Украиной, причем в последний момент - вышло постановление
на ту работу женщин не брать... Откуда она знает, почему... Может, Вовкин
диатез и прошел бы в том климате... Нет уж, если захочет, она всегда
кого-нибудь найдет, а лучше без отца, чем такой, он и к ребенку не подойдет,
и даже уронил его раз из коляски...
Вовка тянет за хвост пуделя, пудель долго терпит, но все-таки
предостерегающе рычит. Тая бросается к нему, Алла - к Вовке, усаживает его
на диван. Тая ведет пса на подстилку, он ковыляет, подволакивая ногу, и Тая,
будто извиняясь, объясняет, что это сильный старческий ревматизм.
Алла смотрит, как Тая растирает пуделиную лапу мазью, и молчит, только
дает подзатыльник рвущемуся к псу Вовке.
Тая возвращается на диван, снова смотрит участливо и грустно, готовая
слушать и кивать, но разговор что-то не клеится. Алла спрашивает: "Ты-то
как?", и Тая сбивчиво и быстро говорит, что работает медсестрой и учится в
институте.
- Правильно, этим-то всегда успеешь обзавестись, - кивнув на Вовку,
итожит Алла, смотрит на часы и поднимается. Тая провожает их до остановки,
говорить с ней почему-то больше не о чем, и Алла думает, что на Таю в этом
мешковатом плаще вряд ли кто-нибудь когда-нибудь посмотрит. Тая повторяет:
"Приезжайте, обязательно приезжайте!" Алла кивает, Вовка беспокойно нудит:
"Приедем смотреть собачку, да?" "Приедем-приедем", - отвечает Алла. Подходит
автобус, они садятся к окну и на прощанье машут удаляющейся Тае, похожей на
тонконогого кота в сапогах.
Автобус, тормозя на каждом перекрестке, медленно везет их назад; дождь
опять лупит по стеклам, просачиваясь, капает на Аллину куртку. Вовка взахлеб
вспоминает, какие длинные у собачки уши. Алла думает, что мама уже, конечно,
пришла и, наверное, сейчас готовит ужин.
Они приходят домой. Мама выходит из кухни. "Опять тушеная капуста?"
нюхает летящие вслед за мамой запахи Алла. - "А что ж, милая моя, надо
вчерашнюю доесть, ты ж и сосисок купила!" "Я вообще-то не хочу", - говорит
Алла. - "Нет, я могла б, конечно сварить картошки, только думала, что надо
доесть", - защищается мама. "Бабушка, какая была собачка!" - с упоением
кричит Вовка, Алла морщится, рассказывает, как ездила к Тае, и как Тая
носится со своим доходягой псом.
Она поит Вовку молоком, укладывает его в постель, Вовка никак не может
заснуть, норовит усесться и все спрашивает, правда ли они пойдут в
воскресенье к пуделю. Алла предлагает ему спать, но Вовка вылезает на горшок
и опять требует ответа. Алла видит, что на горшке он сидит для проформы и
вовсе не помышляет о сне, она в сердцах вскрикивает: "Будешь ты спать,
наконец?" Он в нетерпении подпрыгивает: "А мы поедем, да?" Алла срывается:
"Нет, не поедем!" и, подхватив Вовку с горшка, забрасывает его обратно в
койку.
- Аа! - орет Вовка. - Хочу к пуделю!