"Ирина Борисова. Для молодых мужчин в теплое время года (рассказы)" - читать интересную книгу автора

Нет-нет-нет, что ты, у меня есть минутка... Нет, ничего ни про кого не знаю.
А ты? Хотя, да - вот встретили недавно Тайку, помнишь, у нее еще была
собака?
- А что сейчас у нее, кроме собаки? - подстраиваясь под Натальин
небрежно-легкомысленный тон, усмехается Алла.
- Право, не знаю... - рассеянно отвечает Наталья, восклицает не в
трубку: "Не клади! Сапоги я не возьму!... Так что ты говоришь?" - и Алла
желает счастливых гастролей, и они прощаются.
- Ну, Алка, мне уже скоро будет пора! - предупреждает Маша, Алла
смотрит за окно - дождик, кажется, еще усилился, она думает, что в кино с
Вовкой еще больше измучаешься, что дома сидеть осточертело - надо, надо,
надо куда-то выбраться хоть на три часа, хоть до вечера, хоть до маминого
прихода. По дорожке за окном ведут доберман-пинчера в попоне, и у Аллы в
голове вдруг концентрируется идея. Она лезет за записной книжной.
- Тая, привет! - бодро говорит она в трубку. - Не узнаешь, конечно.
Нет, нет... А вот и нет - Алла. Серегина. Конечно, я молодец! Слушай, хочешь
мы к тебе приедем. С кем? Увидишь, с кем! Ну, жди!
Маша терпеливо стоит на пороге. Вовка вопросительно смотрит. Алла
энергично встает с дивана, запихивает Вовку в куртку и сапоги, Маша
закрывает дверь, они расстаются и, крепко взяв Вовку за руку, Алла садится с
ним в автобус и приготавливается далеко ехать.
- Мам, а почему автобус длинный? - бормочет Вовка и норовит покрутить
ручку кассы. Алла трет запотевшее окно, говорит: "Смотри вон на машины!" и
силится вспомнить связанные с Таей эпизоды. Единственное, что стоит у нее в
памяти - это Таино дурацкое, на голубом чехле выпускное платье, и как она,
кажется, плакала на лестнице, потому что ее никто не приглашал.
Они едут, и еще раз пересаживаются, Алла думает, что очень долго у Таи
рассиживаться не придется, потому что Вовку надо будет кормить.
Они с Вовкой находят нужный дом, лестницу, Тая открывает, и Алла сразу
видит, что Тая совсем не изменилась. Даже стрижка и очки совершенно те же, и
в коридоре появляется серо-коричневый пудель, Вовка визжит от восторга и
страха, Тая радостно и смущенно приговаривает: "Ну, что ты кричишь - не
видишь, собачка!", и они проходят в комнату. Комната чистенькая, маленькая,
сразу выдает, что живет Тая одна; посреди комнаты - накрытый белой скатертью
стол, уставленный салатницами, фруктами и даже бутылкой шампанского. Алла
останавливается: "Ждешь что ли кого?" Тая растерянно говорит: "Вас...", и
Алла всплескивает руками и смотрит на Таю с недоумением и восторгом.
Через полчаса Алла с Таей, поджав на диване ноги, тянут шампанское.
Вовка запускает пальцы в пуделиную шерсть и ахает: "Большая собачка!" "Вот,
будет у тебя такой, - говорит Алла, - никуда уже не рыпнешься. В садик
давным-давно бы отдала, но - нарушение обмена, не может есть, что там дают,
так вот и сижу, раз в четверо суток работаю в котельной". Тая вздыхает,
дождь на улице прекращается, Тая включает тихую музыку и под цветным
колпаком торшер. В комнате воцаряется мягкий полусвет, Таины глаза из-под
очков смотрят внимательно и дружески, Алла забирается поглубже на диван и
начинает рассказывать.
Она говорит, что перед свадьбой казалось, что жить с его родителями
через подъезд, в общем, даже удобно - они с мамой обе так думали, но жестоко
просчитались. Даже когда в День Победы из роддома принесли Вовку, он
потащился туда праздновать. "У меня две семьи", - вот и пускай живет со