"Ирина Борисова. Для молодых мужчин в теплое время года (рассказы)" - читать интересную книгу автора

Времени в обрез, Алла жалуется: "Не хочу деньги ни за что получать - он уж
год "Маленького командира" сдать не может". А я очень-то и не хотел - уж
лучше "Маленького командира" учить, чем гаммы с остальной нудой: в нем хоть
басы - что надо, как из пушки ударяет: "Бум, бум!" Но мама - ух, она и
ругалась: "Артист, - говорит, - хоккейный! Инструмент я себе что ли купила?
Ни разу гостям не сыграл!"
И вот пришли в Новый год тетя Катя с дядей Славой, а с ними - дяди
Славин брат, который в отпуск приехал. Он мне вроде показался ничего - с
длинными волосами, и в хоккее разбирается, а потом дядя Слава как скажет:
"Боря у нас в ансамбле на гитаре выступает". Тут и мама вскочила: "Ай, вот
хорошо! - говорит. - И у нас Сереженька на пианино играет! Иди, иди, сынок,
сыграй!" А сама мне так под столом ногу жмет, что - чего же делать, взял я
"Маленького командира" и поплелся.
Заиграл вроде нормально. Играю, по аккордам все громче бью - самому
приятно, и вдруг как этот дядя Боря захохочет - рюмки зазвенели. Я ничего
понять не могу, а он прямо стонет: "Чудак, - говорит, - чего ж это ты
делаешь?" Тут до меня и дошло, что вместо диеза бемоль везде всаживаю - с
перепугу ошибся.
В общем, мама после со мной три дня не разговаривала, а в пятницу Алла
приходит, а мама ей с порога и выдает: "Спасибо вам, Алла Павловна, только
зря это все - его, уж видно, не научишь". Алла говорит: "Ну, и хорошо! По
совести - давно пора". Ушла, а я прямо остекленел: "Мама, - говорю, - ты
что - серьезно, да?" А она рукой махнула и к окошку отошла, а я как заору:
"Ура!" И давай ее тормошить, а она и плачет и смеется.
Как его увозили, я не видел, только из школы прибегаю - просторно. Мама
говорит: "Где теперь будешь хорониться?" А это я раз под чехлом спрятался
она час найти не могла, пока сам не вышел. Я и говорю: "Не маленький. А куда
увезли-то?" - "В комиссионный, за углом, - мама отвечает. - Снова покупать
собрался?" - "Ага, сейчас, - говорю, - взял коньки и пошел".
А по дороге решил, дай, заверну я в этот комиссионный, посмотрю.
Прихожу, по проходу толкнулся - смотрю - стоит в углу в самом, за каким-то
вырезным сервантом. - Что это, - думаю, - его в угол-то затолкнули. И вроде
и не блестит совсем. Потрогал - палец все же липнет, а из-за столика дед
заворчал: "Мальчик, мальчик, не трогай мебель, коньками не поцарапай!" Я
говорю: "Хочу и трогаю - наше пианино!" А он: "Уже не ваше, а того - кто
купит, иди, мальчик, иди!" Я притворился, что иду, а сам - за сервант. Вдруг
приходит дядька с малышом, дядька сходу крышку открыл и забрякал - без
диезов и бемолей. А малыш ноет: "Ну, папа, ну, купи!" Дядька говорит: "Цена,
конечно, подходящая, но полировка мрачновата - если уж лучше ничего не
попадется..." И ушли. А малыш напоследок как даст кулаком по нижнему ля, я
прямо подпрыгнул, и дед за столом - тоже. Ну, думаю, такой сыграет. Цена
подходящая, видали! Стою, грызу ноготь и вдруг смотрю - на серванте бирка и
кому такой за две тысячи нужен? И тут меня как клюшкой по голове - хлоп я
эту бирку на наше пианино, а пианинную - на сервант! Берите его за
подходящую цену, а на пианино - нечего зариться. А уж я послежу, как оно тут
стоит, иногда, может, "Маленького командира" сыграю - тот-то брякал, и
ничего!
В тот вечер мама все вздыхала, а потом спрашивает: "Ну, как?"
"Ничего", - говорю. - "Рад, небось, да?" - "Отчего ж не радоваться",
отвечаю.