"Николай Сергеевич Борисов. Иван Калита (Жизнь замечательных людей) " - читать интересную книгу автора

(83,50). Эта посылка о "людях некрупных" и предопределила его характеристику
Калиты. По Ключевскому, все московские князья, начиная с Калиты, - хитрые
прагматики, которые "усердно ухаживали за ханом и сделали его орудием своих
замыслов" (83, 19).
Увлекшись созданием художественного образа московского князя,
Ключевский утверждал, хотя и без всяких ссылок на источники, что в руках у
Калиты были "обильные материальные средства", водились "свободные деньги"
(83, 16). Логика задуманного Ключевским образа потребовала следующего
суждения: богатый - значит скупой. Отсюда произошла известная характеристика
Калиты как "князя-скопидома", надолго прилипшая к нашему герою. Историка не
остановила даже полная противоположность нарисованного им образа прозвищу
князя Ивана, указывавшему на его щедрость и доброту. Он лишь слегка прикрыл
эту натяжку беглым замечанием: "Может быть, ироническому прозвищу, какое
современники дали князю-скопидому, позднейшие поколения стали усвоять уже
нравственное истолкование" (83, 25).
Итак, к созданному Карамзиным портрету льстеца и хитреца Ключевский
добавил еще пару темных мазков - скопидомство и посредственность. Возникший
в итоге малопривлекательный образ благодаря его художественной
выразительности и психологической достоверности стал широко известен. Он был
запечатлен в памяти нескольких поколений русских людей, обучавшихся по
гимназическому учебнику истории Д. И. Иловайского. Здесь Калита -
"собиратель Руси". Однако его моральные качества вызывают отвращение.
"Необыкновенно расчетливый и осторожный, он пользовался всеми средствами к
достижению главной цели, то есть возвышению Москвы за счет ее соседей".
Московский князь "часто ездил в Орду с дарами и раболепно кланялся хану; он
получал от хана помощь в борьбе с соперниками, и таким образом самих татар
сделал орудием для усиления Москвы". Ко всем прежним порокам Калиты
Иловайский прибавляет новый - жульничество. "Присвоив себе право собирать
дань с удельных князей и доставлять ее в Орду, Калита искусно пользовался
этим правом, чтобы увеличить свою собственную казну" (77, 71). Прозвище
князя Ивана Иловайский решительно переводит как "мешок с деньгами".
Сознательно или бессознательно, но в этой исторической карикатуре на
основателя Московского государства проявилось отношение либеральной русской
интеллигенции к самому этому государству, точнее - к его историческому
преемнику Российской империи. Неохотно признавая историческую необходимость
этого государства, интеллигенция в то же время страстно ненавидела его
атрибуты - самодержавную власть и бюрократический административный аппарат.
Развенчание и охуление Ивана Калиты в конце концов вызвало законный
вопрос: да мог ли столь низменный человек исполнить столь великую
историческую задачу, как основание Московского государства? Ответ
напрашивался двоякий: либо он и не был основателем, либо созданный
историками образ Калиты недостоверен. Первый ответ дал историк русского
права В. И. Сергеевич. Он решительно отнял у Калиты последнее его
достоинство "собирателя Руси" и назвал его "лишенным качеств государя и
политика" (121, 65). Ко второму ответу пришел известный исследователь
политической истории Руси А. Е. Пресняков. "Обзор фактических сведений о
деятельности великого князя Ивана Даниловича, - писал он, - не дает
оснований для его характеристики как князя-"скопидома", представителя
"удельной" узости и замкнутости вотчинных интересов. Эта его характеристика,
столь обычная в нашей исторической литературе, построена на впечатлении от