"Георг Ф.Борн. Евгения, или Тайны французского двора т.2 ("Карлистские войны" #1) " - читать интересную книгу автора

позволила ей посадить себя в карету, смеялась и шутила; но, когда я сел в
карету, она испугалась и забилась в уголок, откуда продолжала коситься на
меня.
Догадавшись о состоянии Адели, кучер шепнул мне, что знает дом
сумасшедших на Орлеанской дороге. Я велел ему ехать туда.
Когда мы подъехали к высокой стене, окружавшей дом для умалишенных, я
оставил Адель в карете под присмотром нищенки, а сам пошел осведомиться,
удобно ли ее здесь поместить.
Я позвонил и велел проводить себя к доктору. Его звали Луазон. Из
разговоров с ним я понял, что за деньги он сделает все. Он показался мне
корыстолюбивым, однако я подумал, что Адели будет здесь хорошо, потому что я
ничего не пожалею для нее - и я оставил Адель, взяв с доктора честное слово
заботиться о несчастной. Таким образом я надеюсь оградить ее по крайней мере
от нужды - исцеления же для нее нет.
Клод де Монтолон окончил свой рассказ. По выражению его лица и глаз
Олимпио заключил, что встреча с Аделью оставила в его душе глубокие,
неизлечимые раны.
- Это очень печальная повесть, и я вполне понимаю твои страдания! Но
подумай о безвинно страдающей Долорес, подумай обо мне, Клод.
- Ты всегда можешь надеяться отыскать Долорес и быть счастливым ее
любовью, но для меня все кончено. Я не ропщу, совесть моя чиста! Когда я
нашел Адель в таком страшном положении, мое прежнее чувство к ней
пробудилось с новой силой. Предо мной восстало мое погибшее счастье, и я
подумал, что все могло бы иначе быть, что моя жизнь могла бы быть полна
блаженства и счастья, но этого не было мне суждено.
- Где же теперь другая нищенка, как ты говоришь, дочь палача? - спросил
Олимпио.
- Я знаю, что тебя побудило спросить про нее. Я также рассчитывал с
помощью этой девушки попасть к Камерата. Марион Гейдеман брошена родным
отцом! Она с радостью готова оказать нам всевозможные услуги.
- Так надо отыскать ее. Она даст нам совет, как освободить Камерата.
Будучи дочерью палача, она, без сомнения, знает обычаи Ла-Рокетт.
- Нам незачем ее искать: она живет при Адели у доктора Луазона. Я
уговорил ее остаться при больной.
- Хорошо! Ты знаешь, что я просил дона Олоцага, чтобы он, как
посланник, требовал освобождения принца, испанского подданного. Если это ему
не удастся и если Камерата не выпустят из тюрьмы, тогда мы хитростью
освободим его, - сказал Олимпио. - Я знаю, что ты дружески протянешь мне
руку в этом предприятии, я знаю, что ты находишь удовлетворение в том, чтобы
помогать другим, я знаю все, Клод, и глубоко уважаю и люблю тебя! Долорес и
Камерата! Мы посвятим им нашу жизнь! Но вот идет Хуан, какие важные известия
он сообщит нам?
- Извините, что я помешал вам, - сказал прелестный мальчик, в больших,
темных глазах которого отражался ум. - Во дворе стоит какой-то господин; он
называет себя доктором Луазоном и хочет говорить с тобой, - прибавил Хуан,
обращаясь к маркизу.
- Пригласи его сюда, Хуан, - ласково отвечал последний. Олимпио ушел в
другую комнату, а Клод велел подать свечи и принял вечно улыбающегося
доктора.
Мы еще узнаем последствия их разговора; теперь же возвратимся ко двору.