"Леонид Бородин. Повесть о любви, подвигах и преступлениях старшины Нефедова" - читать интересную книгу автора

еще скажется, потому что для жизненной ровности парню в детстве отец нужен,
чтоб было с кого на мужика учиться. Исподволь и себя настроила, что еще
обязательно выйдет замуж, какие годы, хотя свободного да путного мужика
сыскать в нынешние времена непросто. Но если сыщется вдруг, то с Колькой у
него лад быстро настроится...
Раздевая сына и укладывая, всматривалась в остроносенькую, слегка
веснушчатую мордашку, мужика-мужа своего вспоминала, с кем и года не
прожила. Такой уж был крепыш, районные рекорды на лыжах учинял. Поди, в
лыжники его и определили на войне, потому что сгинул где-то на самом
северном фронте. Веснушки у Кольки от него, рыжучего. Вообще, если в отца
пойдет, в крупного мужика вымахает. Неужто такое когда-то будет? Сын будет
расти и мужать, а она - сохнуть и стариться... Такая у жизни правда. Она же
и справедливость. И чего ж тогда от людей требовать и ожидать, чтоб меж
собой справедливость соблюдали, если всякой жизни по природе увядание да
смерть приписаны? Карл Маркс и Ленин, они это здорово придумали, что должен
человек дело делать, не на свою судьбу меряясь, которой один конец, а как бы
наперед целясь, тогда большой смысл открывается для всякого. Только непросто
это - себя как бы во-вторых понимать, а первым - человеческое будущее. Это
ведь как себя за горло взять - трудно. Оттого и нет пока на всей земле
коммунизма и не скоро, наверное, будет. Если б у каждого народа свой Ленин
был... Хотя вон Карл Маркс, он же из немцев, а что немцы вместо коммунизма
вытворили...
Потом, уже лежа в своей постели, Лизавета еще долго думала о том же: о
жизни, о работе, о людях всяких вообще. Спроси, к примеру, любого и
разумного, особенно путейца или фабричного: что нужно для порядка в жизни?
Любой и ответит, что строгость нужна, чтоб соблюдались законы писаные и
особенно которые неписаные. С ней-то самой что получилось - избаловало ее
районное партийное начальство, ну как же, молодая, шустрая, исполнительная,
язык на месте - вот и возомнила, что ей можно неписаный закон побоку,
закрутила любовь с женатым человеком. Тут ее партия на место и поставила.
Еще легко отделалась - строгачом. Но это не потому, что повезло, а потому,
что начальство знало: не повторится. Так что строгость если не первое, то
второе уж точно правило для всех без исключения. В этой войне страшенной
разве победили бы, когда б не строгость во всем? За последние два-три года
со многими фронтовиками общалась, всякого наслушалась, порой уши заткнуть
хотелось от страхов рассказанных, потому что одно дело войну в кино
смотреть, а другое, когда человек перед тобой с медалями да планками на
груди душу изливает не про подвиги, а про саму жизнь военную, в которой
обычная человечья справедливость будто в монетку игручую обращена: выпал
орел - повезло, решка - все наоборот, и у этого, которое наоборот, смерть
еще совсем не самое страшное.
Нынче, когда войны теперь навсегда нет, нужно делать так, чтоб глупой
монетке никак ходу не давать в людских делах, но чтоб все вершилось по
справедливости, а справедливость, она опять же строгости требует, чтоб
какая-нибудь горячая голова дурную свою волю со справедливостью не попутала.
Для того и власть. Большая и маленькая. У Лизаветы она называется -
советская власть, пусть и самая маленькая. А дальше уже все от человека
зависит...
Уже засыпала почти, но все еще думала, и не о пустяках, а о большом и
важном, как и положено ей по должности, и сон начинался значительный, хотя