"Леонид Бородин. Повесть странного времени" - читать интересную книгу автора

Она поднялась, сказала "спасибо", и он проглотил это слово, как
оплеуху, хотя сказано оно было без всякого выражения. Когда она открывала
дверь и когда закрывала ее за собой, у него появилось ощущение, что она
ослепла... Когда дверь закрылась, он схватил какой-то толстый справочник и
совсем было запустил его в дверь. Но мысль быстрее руки, и она подсказала
ему, что не дело кидаться тяжелыми и нужными вещами в своем кабинете, рука
замерла и мгновение спустя всей тяжестью переплетенной и спрессованной
макулатуры упала на стол.
Людям странного времени полагалось бы в таких случаях иметь под рукой
несколько недорогих стеклянных предметов. Давно проверено, что ничто так
благотворно не действует на травмированную психику, как вид стеклянных
осколков. Но прихоти не предусмотрены сметой.
Некоторое время он стоял за столом. Но вдруг бросился к окну и тут же
отпрянул. Все правильно. Она стояла на той стороне маленькой площади и
смотрела на окна его кабинета. На ходу он схватил плащ, кепку, на ходу
крикнул секретарше, что уходит и придет не скоро. Очень быстро спустился по
лестнице, перешел площадь, подошел к ней. Она не удивилась, а испугалась. Он
взял ее под руку, резко, торопливо и спросил, где она живет.
Они долго шли по городу. Иногда очень быстро. Он почти тащил ее. Она
запиналась. Он извинялся. И снова тащил. Она не противилась, но и не
проявляла своего отношения. Кажется, просто подчинялась.
Отдельная двухкомнатная квартира на втором этаже была неплохо
обставлена. Лучше, чем у него. На столе он увидел фотографию человека,
который должен был обладать волевым подбородком. Но подбородок оказался
обыкновенным, что его несказанно обрадовало и сделало еще более решительным.
На сборы ушел весь день. Пять или шесть раз он звонил по телефону.
Первый раз секретарше, чтобы она отменила прием и не ждала его. Второй раз -
договаривался насчет грузовой машины. Третий раз - узнавал расписание
поездов. Потом еще и еще что-то уточнял, что-то согласовывал...
Была одна тяжелая сцена, когда очередь дошла до фотографии на столе.
Полчаса или более сидела она на стуле с этим портретом в руках и плакала
так, что утешать или говорить что-либо было бесполезным. Было мгновение, так
ему показалось, когда могло что-то случиться, точно электрическая искра
повисла на конце обнаженного контакта и вот-вот готова была сорваться
разрушительным, громовым разрядом. И в это опасное мгновение ее взгляд
встретился с его молчаливым, строгим и неумолимым требованием. Да, он
требовал. Он ставил условие. Требование и условие были логичны и разумны.
Искра погасла в самой последней, самой крупной слезе. Фотография была
упрятана в старых вещах...
А вечером этого же дня синеглазой, девятнадцатилетней женщины, у
которой забрали мужа, уже не было в городе.
А ночью в холостяцкой квартире метался по комнате отзывчивый, но
политически грамотный человек, истязал себя сознанием глупости, которую
натворил...
А утром следующего дня в далеком таежном поселке, что примостился у
подножья горной страны, старая женщина принимала в своем доме нежданную
гостью, приехавшую к ней с письмом от сына, в котором он просил принять
гостью как его сестру, просил помочь ей во всем, чем можно, и ждать его
приезда через месяц...
А с вечера, всю ночь, утром, весь следующий день, и еще много дней, в