"Леонид Бородин. Расставание" - читать интересную книгу автора

И в то же время что-то во мне противится всему, что я делаю, а я хочу
надеяться, что тут всего лишь пустая гордость, ведь я так привык носиться со
своими чувствами, не могу не считаться ни с одним из них. Потому что каждое
есть свидетельство сложности моей натуры, а для интеллигента что может быть
важнее? Уберите сложность - и нет интеллигента, есть только служащий
такого-то учреждения.
Она чуть лохматит мне прическу, и этот банальный жест доставляет мне
хмельное удовольствие, я превращаюсь в кисель...
Нет, пока она рядом, серьезно ни о чем не поговоришь, а мне очень
хочется поговорить серьезно, о чем - представляю весьма смутно.
- Поди, Тося, - говорю с сорванным дыханием. - Поди, поговорить надо.
Ее руки соскальзывают с моих плеч, и я всем телом ощущаю, как они
удаляются. По глазам отца Василия догадываюсь, что она, уходя, делает знаки
ему за моей спиной не давать мне больше пить, и, как мальчишка, тут же
хватаюсь за бутылку и наливаю обоим. Но пить мне больше не хочется, умный
поп этот видит и не притрагивается к рюмке, как бы не замечает моего
щенячьего упрямства. Я собираюсь снова испытывать его доброту, но он
опережает меня:
- Понимаешь ли, в какой грех вовлек ты жену будущую?
Я ошарашенно моргаю, глядя на его чуть улыбающееся лицо, потом отвожу
глаза и чувствую, что краснею.
- Не понимаешь. А она-то ведь понимает. Грехом испытал ты ее любовь.
Поможешь ли грех искупить?
Я молчу, а поп не торопит, не ждет моего ответа. Просто, бросил камень
в омут и наблюдает круги... Что значит "грех" для поповской дочки - о том я
лишь догадываться могу. По какой системе идет отсчет? Если по-писанному -
"не пожелай", "не укради", "не убий", - я этого не понимаю, для меня люди
делятся на хороших и плохих, то есть для меня хороших и для меня плохих, а
говорить о грехах хорошего человека, по мне, чистейшее фарисейство. Разве не
все этим сказано - "хороший человек"?
Я пытаюсь выкрутиться, поймать отца Василия на слове.
- Ты сказал, что нет у меня грехов. А у нее - есть? Если на то пошло,
вместе грешили.
- Да разве ж с тебя такой спрос, как с нее? - отвечает с искренним
удивлением.
- Чей спрос? Кто спрашивает? - задираюсь, обрадованный, что уклоняюсь
от опасной темы.
- Да сам человек с себя и спрашивает. Один строго спрашивает, другой
иначе. Она у меня строгая.
По правде, мне очень хочется сказать, что это, в конце концов, наши с
Тосей заботы, но сказать так я не могу.
- Все будет хорошо, отец, - говорю я почти ласково, а слово "отец"
звучит уже в прямом смысле, и нам обоим становится немного неловко; выходит,
что я раньше времени в родню набиваюсь. Хотя, чего там, теперь уже не рано,
скорее поздно...
- Венчай нас, отец Василий! - говорю выдыхом.
Он качает головой.
- Разве ты один в мире живешь? Родители у тебя есть...
- Какие родители! Я сам уже давно мог бы быть родителем, да и нет им до
меня дела.