"Леонид Бородин. Третья правда" - читать интересную книгу автора

отверстие в сенной двери и, никого не увидев, выглянул наружу. Собаки
заметались у крыльца; запрыгали, заскулили. Когда закрывал дверь, ключ
прятал, собак отвязывал, все время зыркал вокруг, и немного успокоился.
Значит, правильно решил - надо уходить сразу, а там уж разыскать Ивана и
через него узнать, что к чему.
Собаки радостно вылетели за калитку. И когда Селиванов закрывал ее,
одновременно за спиной услышал шаги и голос.
- Андрей Никанорыч, если не ошибаюсь...
Это был один из тех двоих, и точно, из-под фуфайки выглядывал френч,
правда, изрядно поношенный...
"Шлепнуть и бежать!" - была первая мысль у Селиванова, но другая пришла
трезвее: не успеть ружья с плеча сдернуть! Мысленно простонав: "Ой,
пропал!", Селиванов притворно закашлялся, чтобы перевести дух для разговору.
Собаки, сделав круг по ближайшему рябиннику, вернулись и закрутились у
ног. Человек боязливо покосился на них и спросил:
- Не кусаются?
"Не чекист!" - облегченно вздохнул Селиванов. - "Тот если б испугался,
спрашивать не стал - пристрелил бы. И не мужик! Самый глупый мужик в собаках
толк имеет.".
- На то им и пасти дадены, чтоб кусаться! - ответил он незнакомцу, уже
спокойнее пригля-дываясь к нему; и высмотрел одно движение руки, такое ни с
чем не спутаешь: наган за пазухой! А все равно не чекист! Это точно! К тому
же молодой совсем! Это по хмурости на морде сразу-то не приметил! Совсем
парень еще!
- Дело у меня к вам, Андрей Никанорыч...
Селиванов кашлянул и не без важности ответил:
- Я прозываюсь не Андреем, потому как в день моего на свет появления в
святцах святого такого не имелось, а прозываюсь я Андрияном. Хоть глупое
имя, да мое. А дело-то про что у тебя?
Ох, как осмелел он, даже на "ты" перешел, и нутро все смеялось над
недавними страхами. А что у этого в грудях револьвер, так эдаких Селиванов
сколько за все годы перевидал!
- С вами хочет поговорить один человек... Мы сейчас к нему пойдем...
- Если кому я нужен, пусть сам приходит... начал было Селиванов, но
вдруг все изменилось. Пока человек стоял от него в трех-четырех шагах, даже
в полутора, был он просто человек и все. Но вдруг подступил к нему и
оказался на голову, а то и более выше. И лицо его сменилось, будто маску
скинул. Как всегда бывало в таких случаях, Селиванов сразу почувствовал себя
маленьким и жалким; и спасовал, как всегда пасовал перед сильными и наглыми.
- Мне плевать, как тебя зовут, понял! - раздельно и внятно процедил
сквозь зубы незнако-мец. - Мне сказано привести тебя, и я приведу, а если
надо будет, то и дробовик твой об тебя обломаю!
Селиванов съежился, подумал с тоской об Иване, со злобой - о собаках,
что путались без толку под ногами, и спросил покорно:
- Куды идти-то?
И хотя незнакомец сделал очень неопределенный жест рукой, Селиванов
догадался, что пойдут они низовым рябинником, в обход деревни, куда-то к
другому ее концу. "Эх, был бы Иван, по-другому поговорили бы! - шел и думал
он. - Или собаки: сказать бы им "фас", чтоб одна за глотку, а вторая за
ж...! Покрутился бы герой! А может, изловчиться и хлопнуть?"