"Леонид Бородин. Ушел отряд" - читать интересную книгу автора - Ну да, на заранее подготовленные позиции. Нет, дорогой мой Николай
Сергеевич, нынче ваши дела плохи, очень плохи. Но сказал же - рано или поздно победите, потому что немец глуп. Заметьте, не Гитлер, а именно немец. Впрочем, в нашем роду все были англоманами, и я необъективен. - А победим, куда же вы денетесь? - Думать о том не хочется. Если получится, уйду с немцами. И поскольку это весьма больной для меня вопрос, самое время нам с вами к делу перейти. Как понимаю, сочувствия к своей судьбе у вас я не возбудил. Не шибко и надеялся. Тут Корнеев вынул из кармана в несколько раз сложенную бумагу, бережно развернул ее, Кондрашова попросил встать с пня, сам на коленях встал рядом, Кондрашова к тому же приглашая. Бумага оказалась самодельной, но профессионально вычерченной картой. Карта "десятка", то есть с масштабом один к десяти, считалась секретной и выдавалась в особых случаях, на учениях к примеру, но всегда под расписку. - Вот, любуйтесь. Здесь все наше Заболотье в подробностях. Этой вот, - Корнеев ткнул пальцем, - этой деревни ныне не существует. Пожгли ее большевички вместе со всем народом в том самом двадцать втором декабря шестого дня. - Ну, прямо уж с народом... - А как же! Заперлись в единственной на три деревни церкви три десятка мужиков и баб и палили из всех щелей по красным, большие потери нанося. Вокруг чисто поле, всякая фигурка на виду. Пахомов рассказывал, не меньше полусотни положили борцов за мировую революцию. Тогда их командиры что-то такое придумали и запалили церковь. А потом в отместку и всю деревню, этой немецкой карте. У меня к тому времени голове худо стало от артиллерийского разрыва, и раненый Пахомов утащил в особо потаенное место, где мы и отлежались до ухода красных. Потом ушли во Псков. В те времена еще везде наши людишки оставались. Была польская граница, и там спаситель мой, который теперь Пахомовым зовется, а чистых дворянских корней, между прочим... Так вот он заявил мне сурово, что долг свой перед моим папашей исполнил и возвращается в Совдепию, а именно в деревню Тищевку, к своим боевым товарищам - покойникам, и будет выживать там, сколь выжить удастся. Выжить-то выжил, но опустился, в пьянство впал. По мере сил привожу его в Божий вид. Ну-с, какова история, господин-товарищ красный командир? - Подумаешь, я б вам тоже мог разных историй понарассказывать, пожутче вашей. Но, как назло, ничего в голову не приходило... - А дело, ради чего здесь, говорить будем или... - Уже говорим, а как же. Сюда смотрите. Вот гати, по которым и вы, и немцы сюда топали. А есть другие, по которым мы когда-то проходили, а ваши разведчики, как ни шныряли рядом, увидеть не увидели. Настоящий проход в наши места с восточной стороны, а не с западной. Здесь, - ткнул пальцем, - с виду болото, вода по пояс, а под ногами твердый торф. Даже малое орудие протащить можно. И выходите вы в тыл, где вас не ждут. Силенок у вас, конечно, маловато, но если внезапно да с напором - берете эту станцию, захватываете любой товарный поездок и прямиком на запад. На восток бесполезно, не пробиться. На запад, значит, вот до этих мест. Дальше нельзя. |
|
|