"Петр Бородкин. Тайны Змеиной горы " - читать интересную книгу автора

предложенных прогонных денег, которыми платили за наем лошадей...
Федор и Соленый поехали в Незаметный. К самому поселку подъезда не
было, и лошадей пришлось оставить в низине, где пожухшее разнотравье
свалялось в колтуны. Рудоискатели шли полянами, знакомыми с памятной весны.
Неубранный ячмень низко кланялся в ожидании первых заморозков. Соленый брал
в руку наполовину осыпавшиеся колосья, с неподдельным сокрушением бубнил:
- Вот она, лень-матушка-то! Нешто видано такое, чтобы кормилец под снег
уходил...
Федор горячо восстал за поселян.
- Работников-то раз-другой и обчелся. А может, какая хворь навязалась,
или еще что...
К потайным жилищам подошли молча, с какой-то смутной тревогой. Никто не
ответил на глухое уханье филина, не вышел с громким криком навстречу. По
разрушенному каменному убежищу, по разбросанным немудреным пожиткам
рудоискатели заключили, что не по своей воле ушли поселяне из насиженного
гнезда.
Друзья терялись в догадках. "Может, джунгары полонили?" От этого на лбу
Федора выступил холодный пот. Но стоило подумать трезво - предположение
отвергалось полностью. Кочевники передвигались по открытым проезжим дорогам,
временно оседали стойбищами лишь на берегах рек, в широких долинах с
ключевой водой. В тесном каменном мешке им делать нечего.
Может, обитателей Незаметного обнаружил чей-нибудь посторонний взгляд,
и они ушли сами, чтобы предупредить надвигавшуюся опасность? Но почему они
тогда не известили о том Соленого и Федора, как условлено ранее?..
Ни с чем вернулись друзья в Колывань. Неприютным холодком встретила их
новая изба. Черным налетом покрылся немытый и нескобленый пол. Не хвастали
белизной и гладко оструганные стены и потолки. Густые сетки паутин прочно
затянули углы. Пахло сыростью и пылью. Друзья же не замечали ничего.

* * *

Медь выплавки Колывано-Воскресенского завода оставляла густой черный
след на пальцах. Оттого и прозвали ее черной. "Чернедь" на Невьянском заводе
устраняли многими переплавками, пока медь не принимала натурального
багрово-красного цвета. На то уходило немало времени и лишних расходов.
Демидов решил разгадать тайну "чернеди". "Может, она черная от примесей
других металлов? Коли так, то те металлы без пользы на огне горят", -
смутно, но верно предполагал Демидов и усиленно выискивал в Петербурге и
Москве лучших в то время знатоков горного дела - саксонцев. Некоторые из них
соглашались поехать на Алтай единственно ради выгод, закрепленных
контрактами. Иные, напротив, уезжали в неведомую глушь из-за стремления
познать горное дело глубже и шире.
Приказчик Сидоров со скрытой неприязнью встречал иноземцев. И не
потому, что не верил в их искусство. Просто не желал иметь при деле
посторонних, цепких и искушенных глаз. "То не русские. Язык вольный. Как бы
через иноземцев каких вредных речей, а паче доносов не приключилось..." -
думал приказчик и придирчиво следил, чтобы приезжий знаток строго исполнял
только свою должность, а дальше - ни шагу.
В числе других саксонцев приехал на Колывано-Воскресенский завод
пробирный мастер Иоганн Юнганс, человек застенчивый и добродушный. Юнганс и