"Сергей Петрович Бородин. Молниеносный Баязет ("Звезды над Самаркандом" #3)" - читать интересную книгу автора

бронзовый крюк над кроватью у королевского изголовья, а возле кованой
двери на всю ночь ставили караул. Всю ночь напролет караульные
перекликались и, гремя оружием, шагали из конца в конец по мглистому
душному коридору, от факела к факелу, чадивших по одному в каждом конце
коридора, настораживаясь, когда проходили мимо двери, низенькой кованой,
поблескивающей вычеканенным из желтой меди гербом, хранившей сокровищницу
кастильских королей.
Посол, склонив смуглое мускулистое лицо с приплюснутым носом, слушал,
исподтишка разглядывая короля, золотые кружева поверх белого бархата. На
тонком золотом поясе длинный узкий кинжал в черных ножнах. Черная челка
подрезана чуть выше бровей. Пристальный, нетерпеливый, как у застоявшейся
лошади, круглый глаз. Длинная худая кисть руки с тонкими кривыми пальцами
то сжимает, то распускает обшитый золотым кружевом розоватый платок.
Как тупое гусиное перо по дешевому пергаменту, скрипел голос
секретаря:
- Надлежит внушить, что могущественнейший, милостивейший наш король
проявит свое благоволение султану, буде сей Баязет издаст указ о достойной
плате за наши товары и повсюду откроет проезды нашим купцам.
- Надлежит добиться, чтобы золото за наши товары сей султан уплатил
теперь же, не дожидаясь, поелику наши товары впоследствии по соизволении
всемилостивейшего нашего короля будут посланы.
- Надлежит получить плату золотом, в слитках ли, в чекане ли, но без
примеси.
- Надлежит предложить султану воинскую помощь в его дерзких, но
успешных завоеваниях... Мы можем послать ему из нашего войска...
Королевский секретарь, повернувшись к дону Энрико, как бы оценивая
все значение этой помощи, торжественно возвысив голос, огласил
великодушную щедрость короля:
- Пятьсот человек!
Король кивком благосклонно подтвердил это число, и старик по-прежнему
скрипуче, но самодовольно пояснил:
- Но прежде султану надлежит обязаться обеспечить при дележе добычи
равную долю нашему королю...
Эти наставления посол уже знал наизусть. Ему повторяли их в различных
высоких палатах, чтобы наконец в последний раз напомнить при короле.
Когда все было сказано и дон Энрико, кивнув, закончил прием, посол,
опустившись на одно колено, склонил голову на прощание, а дон Энрико,
снисходя к немыслимо далекой и опасной дороге, простирающейся перед его
подданным, позволил ему поцеловать руку. По губам посла скользнул
королевский платочек, пахнущий мятой.
Посол, пятясь, отступил от трона.
В конце залы его ждали будущие спутники, также удостоенные милости
откланяться своему королю Генриху Третьему Кастильскому. Они все
поклонились.
И, кланяясь, отступили на шаг.
Коснувшись пола широкополыми шляпами и при сем опустив глаза в
покорнейшем поклоне, снова отступили на шаг.
Отступив еще на шаг, они снова касались пола этими твердыми черными
широкополыми шляпами и опускали глаза в покорнейшем поклоне, пока не
отошли наконец за порог залы, где облегченно выпрямились, надевая шляпы,