"Сергей Петрович Бородин. Молниеносный Баязет ("Звезды над Самаркандом" #3)" - читать интересную книгу автора

предостерегала. И это надо было понять, хотя, казалось, все просто и
давным-давно понятно в этом с младенчества знакомом напеве.
Какая-то тревога вползла в сердце, словно на совести дремало что-то,
чему не надо бы тут просыпаться. И вот проснулось, и оттого как бы
возникло препятствие на пути, какого не только не предусмотрели, но и в
мысли не могло прийти, что оно есть на свете. И все, что преодолено было
за этот день в горах, в снегу, между сизыми оледенелыми камнями, на кручах
над скалами, под ударами промозглого ветра, под струями колкой снежной
пыли, слепящей и палящей - все показалось тихой, спокойной дорогой, а то,
что ждет их, - истинной бездной, куда избави бог сорваться.
Они слушали далекую песенку, и ни одному не хотелось первому делать
первый шаг.
Но, молча постояв, молча решительно пошли. И хотя на дороге
попадалось еще много оледенелых камней, уже не хватались друг за друга,
шли каждый сам по себе, полагаясь на посохи, на упругую силу ног, на
изворотливость, если случалось поскользнуться. Один из двоих - бадахшанец
по имени Шо-Исо, в белом шерстяном коротком чекмене, обшитом широкой алой
тесьмой, опоясанный жгутом желтой холстины. Другой, в стеганом сером
халате, перехваченном зеленым кушачком, в серой чалме, поверх которой
растопырился вровень с плечами, залубенев на холоде, войлочный черный
башлык, отчего голова казалась лишь верхом безголового туловища, -
самаркандский купец, выходец из степного Суганака Мулло Камар. Каждый нес
переметные сумки, перекинутые через плечо, но каждый смотрел вперед
по-своему: Шо-Исо, запрокинув голову на тонкой шее, смотрел, казалось, не
глазами, а круглыми черными ноздрями короткого носа. Мулло Камар -
маленькими неморгающими глазами.
Путники и доселе шли помалкивая, но еще крепче сжали уста, когда
из-за поворота гор вдали показался город. Они не знали, далеко ли до него,
а он уже стоял перед ними.
Под прозрачным переливающимся покрывалом заката, как горделивые
красавицы, вздымали свои статные станы башни над стенами. Стены уже
задернуло мглой теней, но башни сияли, опаловые в озарении вечерней зари.
Отсюда не было видно ни жителей, ни стражей, только башни да за ними
каменные купола и стая коршунов, озабоченно паривших над куполами.
Песенка зурны не стала громче, но теперь она звучала чище и
настойчивей, хотя ни пастуха, ни стада нигде не было видно среди
горбящихся зеленеющих холмов, заволакиваемых холодной мглой близившейся
ночи. Только башни города еще сияли, багровея.
Навстречу полз сырой серый туман, заслоняя и город вдали, и дорогу.
Путники торопились, спускаясь в долину на негнущихся, усталых ногах.
Уже темнело вокруг, когда они вышли на проезжую дорогу.
Они пришли к постоялому двору, сложенному из больших желтоватых плит.
С каменных кровель ворчливо лаяли собаки, чуя откуда-то с гор запах
волчьих стай или другого зверя. Во дворе горел огонь под котлом. Багряный
дым очага стлался по закопченной стене. Молчаливый привратник отвел
пришельцев к их месту и возвратился топить очаг. Здесь Мулло Камар и
дождался утра, когда после предрассветной молитвы открылись городские
ворота.