"Екатерина Боронина. Удивительный заклад " - читать интересную книгу автора

сказал:
- Отлично, Власьев! Не зря носил с собой подкову! - и протянул мне
свидетельство. - Вручается свидетельство об окончании с отличием начального
городского училища Алексею Власьеву! - произнес инспектор торжественно. -
Ему же присуждена и первая награда!
Порфирьев привстал и передал мне большую толстую книгу в переплете с
золотым узором. Я услышал, как Ольга Антоновна негромко сказала:
- Поздравляю тебя, Алеша! Поступай в гимназию и учись там так же
отлично, как и в нашем скромном народном училище.
Я понял, что Порфирьев уже дал согласие принять меня в гимназию.
Невольно я посмотрел туда, где так недавно сидел Хранид. Стул по-прежнему
был пуст.
Только когда я очнулся на скамье рядом с Торопыгиным, я разглядел, что
подаренная мне в награду книга была сочинениями Пушкина, однотомник, как
говорят теперь. В моем свидетельстве были одни пятерки и было написано, что
я кончил училище с отличием.
После меня вызвали еще двоих. Вторую награду получил Толя Шевелев -
сочинение Гоголя "Вечера на хуторе близ Диканьки". Потом нас, выпускников,
повели в соседнюю с залой комнату, где был накрыт белой скатертью стол. Всем
дали по кружке сладкого кофе и по два бутерброда с сыром. Распоряжалась
здесь жена Порфирьева и еще какая-то дама в голубом платье с черной
бархоткой на шее. Эта голубая с бархоткой все время говорила нам:
- Кушайте, малыши! Вы, наверное, устали, бедняжечки!
Голос у нее был сладкий, как тянучка, и меня сердило, что она называет
нас малышами и бедняжечками. С мадам Порфирьевой она говорила на непонятном
языке, но Мишка Торопыгин заявил, что говорят они по-французски.
- Комант але ву, знаешь, что значит? - шепнул Торопыгин. - Это значит:
"Как вы идете". Голубая, ей-богу, так ту, с лорнетом, спросила.
По правде говоря, я был несколько озадачен, почем: голубая задала такой
вопрос. Мадам Порфирьева никуда в это время не шла, а сидела самым спокойным
образом на стуле. Через несколько лет, когда я сам уже владел французским
языком, я вспомнил перевод Мишки и посмеялся над ним. Он в самом деле
перевел совершенно буквально, не зная, что по-французски это значит вовсе не
"как вы идете", а "как вы поживаете".
Как только нас отпустили, я побежал в больницу и показал матери
свидетельство и награду. Она смеялась и плакала от радости. Милая, милая моя
мать!
Неподалеку от нашего дома меня уже поджидал Семка.
- Кончил первым! - крикнул я издали, размахивая книгой и
свидетельством.
Тут же на улице я показал ему и то и другое.
- Говорил, что мое волшебство поможет, вот и помогло! - с серьезным
видом сказал Семка. - Теперь гляди, что там за вещь лежит.
Я было забыл про Семкин талисман и с интересом начал развертывать
серебряную бумажку. Под ней оказалась деревянная шкатулочка, покрытая лаком
(такие шкатулочки Семка делал для долговязого Кости). А в шкатулочке
лежала... тоже половина подковы. И Семка и сестра нашли эти сокровища на
мостовой подле нашего двора.
Когда я рассказал Семке про встречу с Хранидом в зале управы, он
окончательно уверовал в чудодейственную силу лошадиных подков.