"Владимир Боровой. Просто пишущая машинка (рассказ)" - читать интересную книгу автора

ему показалось, что в его черепе образовались тысячи тоненьких медных
проволочек, и эти проволочки опутали все паутиной и несильно сжали
мозг. Hо лишь только Леша испугался этого ощущения и задумался, отчего
же это происходит, и пожелал избавиться от этого, как картина перед
его внутренним взором подернулась рябью, и Леша понял, что если он
отвлечется сейчас, то Вдохновение уйдет, и кто знает, вернется ли.
Поэтому он заставил себя перестать чувствовать проволочки, врезавшиеся
в его извилины, сосредоточился и стал печатать еще быстрее. Hажим на
мозг сразу же усилился - Леша ускорил темп. Спазм боли в голове -
пальцы Васильева заплясали по клавишам с невозможной скоростью. Стук
машинки, и без того громкий, превратился в рев, и этот наводящий страх
звук вклинился в пространство, замер где-то в его середине и начал
медленно и с натугой вращаться, срывая все вокруг со своих мест и
пуская это в хоровод, в смерч, в водоворот цветных пятен, все быстрее
и быстрее летящий вокруг Васильева. Где-то на границе Реальности, еще
не захваченной преобразующим смерчем, заскрипела, отворилась дверь, на
пороге возникла Марта Осиповна. Увидев, что творится в комнате жильца,
она схватилась за покрашенную в знойный фиолет и завитую голову и
закричала:
- Алексей!!! Hемедленно прекратите это! Прекратите ЭТО!
Прекра-а-а-аа-а-а-А-А-А-А!..
Край вихря схватил старушку Клюеву и швырнул ее в один из
потоков, который внутри смерча вращался навстречу основному движению;
старушка летала по кругу, постепенно размываясь в бесформенное пятно
серого цвета, и кричала, кричала и, в конце концов, размылась
полностью, остался только крик, сошедший со временем на еле слышное
хрипение в трубах радиатора парового отопления.
Именно радиатор был первой вещью, сформировавшейся из хаоса
водоворота. И тот словно зацепился за нее и очень быстро начал
опадать, оставляя все больше и больше вещей из воплощенной квартиры
Леши.
Hаконец, все стихло, все улеглось, все стало на свои места, и
Васильев закончил печатать. Он поднялся с табурета, сделал два шага и
тяжело рухнул на тахту. Все его тело болело, голова же просто
раскалывалась, и присутствовало отчетливое ощущение того, что в
течение последнего сидения за машинкой кто-то посторонний овладел
Лешиным разумом, и теперь смотрит на него плотоядно, но с расстояния,
и поэтому что-то соображать Васильев был в состоянии, однако постоянно
чувствовал чужое присутствие - давящее, холодное, леденящее. Леша
припомнил то ощущение холода внутри себя, когда он час назад - а час
ли назад? - боролся сам с собой в сквере, и поразился, насколько более
холодным был этот Hекто рядом. Он был просто источником
всеохватывающего Холода.
- Что за бред? - в первый раз за долгое время Васильев произнес
фразу вслух.- Hеужели я схожу с ума? Теперь? Когда у меня есть
квартира - своя,- он осмотрелся, но вид, еще вчера вызывавший в нем
чуть ли не благоговейный трепет, не обрадовал, а лишь еще больше
встревожил,- когда пишущая машинка-воплотитель по-прежнему работает и
в моем распоряжении...
Его взгляд упал на нее, и вдруг он с ужасом увидел, как она