"Алла Боссарт. Повести Зайцева" - читать интересную книгу автора

Мища прищурился и, продолжая избиение, отвечал с натугой труда:
- Избавь меня, Господи, от человека злого; сохрани меня от притеснителя. Они
злое мыслят в сердце, яд аспида под устами их.
- Ты чо? - встревожился Борщов.
- Через плечо, - пояснил Готлиб и бросил изувеченного, как в натюрморте
Кузьмы Петрова по прозванию Водкин, леща на середину стола.
Билятдину не терпелось наведаться в мастерскую, навестить своего красавца.
Гроб он строил по старым чертежам, с застекленным оконцем в крышке, на
фигурных ножках в виде львиных лап. Как раз вчера начал вытачивать последнюю
и хотел сегодня уже наметить пазы, чтобы за праздники не торопясь
конструкцию установить и приступить, наконец, к внешней отделке: резьбе,
полировке, оконцу и прочим утехам деревянного зодчества. Но и отказывать
Мише, человеку уважаемому во дворе, тоже не хотелось. А Михаил, как
чувствовал, искушал: "Греби, не стесняйся, Сафа-Гирей, рыба царская,
астраханского розлива, из командировки припер, директор комбината дал
взятку, из своих закромов!"
Миша Готлиб сидел, как говорится, в подаче, отовсюду уволенный, и питался
небольшими крохами, перепадаемыми инспектору по охране окружающей среды.
Вначале-то он пошел, как все, в ЖЭК, сутки через трое, ночным диспетчером по
лифтам. Но как бывший геологический разведчик недр на новом малоподвижном
поприще изнемог с непривычки от тоски и попросился в общественные
инспектора. За такой прекрасный порыв ему положили пять рублей за выезд плюс
суточные, и свои сутки через трое у пульта в диспетчерской он тоже не бросал
отдремывать. "Запорожец" типа "мыльница" купил у него русский тесть, что
было удобно (не то, что русский, а то, что тесть, поскольку жили вместе и
машина из семьи не ушла), а гараж приобрел под мастерскую Билятдин Сафин, за
полцены, поскольку половину гаража по-прежнему занимала все та же
"мыльница". По этому поводу Миша любил вспоминать стихи:
Гармонь пропили. Пели без гармони.
Потом решили заглянуть домой
к тем людям, что гармонь у нас купили.
Там выпили - и пели под гармонь.
Так что и деньги у Миши водились, и странствиям по просторам биологической
родины он мог предаваться, и перспективу имел в образе родины исторической.
И за все это в сумме Билятдин уважал Мишу, с одной стороны, как специалист,
а с другой - как представитель национального меньшинства. И потому он
стукнул Галийке в окошко первого этажа, передал купленные по дороге
картофель и глыбу мороженого палтуса, дотянулся до высокого стульчика
Афиечки возле кухонного стола, пощекотал бочок, отчего крошка поощрительно
предъявила оба зуба, осторожно погладил жену по куполу живота - и
откликнулся на приглашение.
- Молоток, Сафа-Гирей, - одобрил Миша Готлиб и налил Билятдину пива.
Между этими представителями двух дружественных классов, а вернее,
класса-гегемона и незначительной прослойки - существовало одно коренное
разногласие. Миша, хоть и снаряжался на свою еврейскую родину, был закален в
проруби русской культуры и в лице бутылки хорошо очищенной водки имел
верного и неразлучного друга. Билятдин же Сафин, напротив, умел ценить
преимущества оседлости и, хотя умереть планировал на диван-кровати в своей
трехкомнатной квартире на Дмитровском шоссе, духовный потенциал крепил на
чужеродных мусульманских доктринах и в этом вопросе был, надо сказать,