"Михаил Поликарпович Ботин. С тобой, Испания " - читать интересную книгу автора

сбыть товар. Продавцы цитрусовых плодов, арахиса и прохладительных напитков
навязчиво предлагали свои услуги. Разносчики газет громко выкрикивали
наименования изданий и за два цента обещали кучу сенсаций. Из открытых
дверей душных ресторанов слышались звуки музыки и песен. На перекрестках
играли уличные музыканты. Здесь же показывались аттракционы, выступали
артисты бродячих цирков и фокусники. Было шумно, но... не весело. Во всем
чувствовалось неестественное оживление, за которым скрывалось беспокойство,
вызванное войной.
Когда-то тихий провинциальный город теперь превратился в военный
лагерь. Фашистские самолеты часто появлялись над Альбасетой. И каждый раз
они оставляли недобрый след. Горожане, испытавшие ужас бомбардировок, с
тревогой поглядывали на небо, опасаясь нового появления фашистов.
Вернувшись в особняк, мы застали в столовой группу переводчиков.
- Салют, девушки-красавицы, как зовут-величают вас и вашего коллегу? -
поинтересовался Герасимов.
- Не слишком ли много вопросов сразу? - ответила одна из них. Она
улыбнулась и после паузы продолжала: - Зовут нас Наташей, Женей и Марией, а
нашего коллегу - Пеньей. А теперь слово вам.
- Начну с себя, - сказал Герасимов. - Вот это я - Николас, вот это два
Мигеля (он показал на Алексеева и меня), а это Яша - бывалый артиллерист из
оперетты "Свадьба в Малиновке".
Представляясь женскому обществу, мы поочередно вставали, а когда дошла
очередь до Якова Извекова, то он, уподобившись Яшке-артиллеристу, выпятил
грудь, закрутил отсутствующие усы и театрально раскланялся. Все засмеялись,
а Герасимов резюмировал, что теперь мы знакомы и можем приступить к еде.
- Погодите приступать, - раздался голос. В столовую вошли еще трое. -
Знакомиться так знакомиться всем: Родимцев, зовут Александром Ильичом, а для
друзей просто Саша. А это Ваня Татаринов и Коля Гурьев, прошу любить и
жаловать. [50]
Мы с интересом смотрели на своих новых товарищей. Александр Родимцев
всем нам понравился с первого взгляда. Столько в нем было живого задора и
непосредственности! Иван Татаринов отличался скромностью и некоторой
застенчивостью, а Николай Гурьев - солидностью и этакой уверенностью.
- Тебя, Николай Герасимов, я помню по военному училищу, - продолжал
Родимцев, - ты учился на общевойсковом отделении, а мы с Митей Цюрупой - на
кавалерийском, остальных ребят вижу впервые.
- Мы тоже воспитанники училища имени ВЦИК, - произнес Алексеев, -
только учились уже после вашего выпуска: Михаил Ботин - на артиллерийском,
я - на общевойсковом.
- Вот здорово! - обрадовался Родимцев. - Так сколько же нас, вциковцев,
здесь? Цюрупа, Родимцев, Гурьев, Татаринов, два Михаила и Николай Герасимов.
Целое отделение. Не подкачать, друзья-кремлевцы! Вива республика Эспаньола!
Обед прошел весело, все шутили. Не обошлось без анекдотического
эпизода. Яша Извеков попросил у молодой официантки, красивой испанской
девушки, стакан. По-испански он произносится "ун басо", а Яков сказал "ун
бесо". Девушка, услышав это, покраснела, удалилась и, возвратившись с
очередным блюдом, стрельнула строгими глазами в сторону Якова, но стакана
ему не подала. Извеков вновь, теперь уже более настойчиво, повторил свою
просьбу.
- Вы сначала пообедайте, Яша, - посоветовала ему переводчица Женя, - а