"Бен Бова. Орион и завоеватель (Орион #4)" - читать интересную книгу автора

Меня вызвали в казарму, потому что в тот вечер я был назначен на
дежурство. Почти все телохранители царя отправились по своим домам,
разбросанным по всему городу. И те воины, что оставались во дворце, были
вынуждены подобно статуям украшать долгие и шумные пиршества Филиппа,
посвященные главным образом винопитию.
Из числа знатных македонцев в ту ночь стоял в карауле чуть ли не один
Павсаний. Он брюзжал, напоминая, что мог бы сейчас быть среди пирующих, а
не стоять рядом с нами в броне и шлеме, пока его друзья напивались до
оцепенения.
- Ничем я не хуже их, - бормотал он, проверяя мой внешний вид: мы
снарядились как в бой и взяли с собой щиты.
Меня поставили возле главного входа в пиршественный зал. В огромном
очаге по одну сторону просторной палаты ревел, пожирая дрова, огонь, но не
для того, чтобы готовить еду. Даже летом ночи в Македонии оставались
прохладными. Взмокшие слуги носили яства на громадных блюдах и расставляли
их на столах, а псы, устроившиеся у камина, смотрели на людей голодными
глазами, в которых мерцали кровавые отсветы пламени.
Филипп возлежал в парадной части зала. Ложе царя поднималось над полом
с изображением мозаичного льва, выложенным разноцветной галькой и
потрясавшим своим правдоподобием. Возле стола его находились полководцы
Парменион, Антипатр и Антигон, седой и тощий, как старый волк. Как Филипп,
Антигон потерял глаз в бою.
Пировали, конечно, только мужчины... по началу. Женщины прислуживали.
Среди них попадались молодые и стройные, эти улыбались, ощущая на себе
похотливые взгляды, сопровождаемые смелыми жестами. С прислуживавшими
юнцами обращались подобным же образом. Сам же Филипп щипал за мягкое место
молодежь обоего пола. Вино лилось рекой, хохот и грубые шутки сопровождали
каждый глоток. Я заметил, что Александра не было среди пировавших, его
молодых Соратников тоже. Сегодня царь пировал со своими друзьями,
товарищами по оружию и родней - близкой и дальней. Среди таких
родственников был Аттал, жирный вождь клана горцев, с глазами-пуговками,
которому, как утверждали, принадлежал самый большой дом во всей Пелле и
самый многочисленный табун коней в Македонии. А еще у Аттала была
четырнадцатилетняя племянница, которой он раздразнивал Филиппа, словно
наживкой на крючке, - так говорили в казарме.
- Филипп любит молоденьких, - бросил один из моих соседей по комнате,
когда мы готовились к выходу. - Мальчишек, девчонок - ему безразлично.
- А сколько лет было Олимпиаде, когда царь женился на ней? - спросил я.
- Ну, тут другое дело. Государственный брак. Он привлекал молоссян и
весь Эпир на сторону Филиппа.
- Тогда царь пылал к ней страстью, - заметил другой воин.
- Ты хочешь сказать, она околдовала его?
- Но как бы то ни было, любовь кончилась, когда Олимпиада родила ему
Александра.
- Это ничего не значит: старый лис прекрасно видит своим единственным
глазом каждую гладкую шкурку.
Общий одобрительный смех выразил известную зависть к царственным
привилегиям Филиппа.