"Бен Бова. Венера" - читать интересную книгу автора

Но больше мы ни словом не упоминали моего папочку. Маргарита оказалась ярой
сторонницей "зеленых", целиком преданной идеям остановить глобальное
потепление Земли, стремилась к решительным изменением классовой структуры,
то есть решительной встряске общества. Солнечная энергия вместо разработки
полезных ископаемых и ядерного топлива. Налоги на здравоохранение и разумное
перераспределение доходов, чтобы ликвидировать пропасть между богатством и
нищетой. "Это все равно что попытаться замазать пропасть штукатуркой,
принимая ее за щель в фундаменте",- не соглашался я. Международный контроль
за торговлей и коммерческой информацией и все такое...
Я попытался обратить ее внимание на то, что именно ядерная энергия
может отучить мир от использования нефти и угля скорее, чем какая-то
эфемерная солнечная энергия, какие-то солнечные батареи.
- Особенно с тригелиумом для сплавных генераторов,- настаивал я с
растущим энтузиазмом.- Мы можем утроить мощность мировых электростанций и
сократить парниковый эффект процентов на семьдесять, никак не меньше. Она
чуть нахмурилась:
- Кажется, ваш отец является монополистом на тригелий, не так ли?
- Его корпорации принадлежит солидный пай гелиумных разработок на Луне.
Не думаю, что это можно назвать монополией. К тому же...
- И ему принадлежит контроль за распределением ресурсов Луны, без
которых не построить орбитальных солнечных электростанций, я права?
- Но он вовсе не "контролирует" их. Существует корпорация Мастерсона. И
Астро.
Маргарита покачала головой.
- Мистер Хамфрис, ваш отец - один из наших самых непримиримых врагов.
- Да, я знаю. А меня зовут Ван, между прочим.
Она кивнула, словно речь шла о само собой разумеющемся, и мы продолжили
беседу. Я уже и думать забыл об уколе, забыл про необходимые мне
транквилизаторы, о сложных отношениях дочки-матери Маргариты и Дезирэ, о
Родригесе и об остальных членах экипажа. Я забыл даже о Гвинет, оставшейся в
моих апартаментах в Барселоне. Я весь отдался этому разговору. Я купался в
ее голосе, в ее глазах, увлеченный беседой настолько, что позабыл обо всем
на свете. И в ходе нашей милой болтовни я намекнул, задел тему ее
поразительного сходства с матерью.
- А что? - спросила она крайне серьезно.- Разве может быть по-другому?
Ведь я ее двойник.
- То есть - клон?
Коротко кивнув точеным подбородком, Маргарита объяснила:
- Мама всегда говорит, что не встретила в своей жизни человека,
которого могла бы назвать отцом своего ребенка. Поэтому она клонировала себя
и после этого имплантировала эмбрион. Через восемь с половиной месяцев
родилась я.
Сказать, что я был поражен, значит не сказать ничего. Такого потрясения
я не испытывал, наверное, никогда в жизни. Собственно говоря, ничего нового
в двойниках-дупликаторах, или, как их еще называли, "дубликатах", не было,
люди повсеместно клонировали себя уже не первый год. Эта процедура многими
народами и отдельными моралистами признавалась безнравственной и даже
антигуманной. Но вот передо мной сидела совершенно обычная живая женщина, к
тому же потрясающе обаятельная и красивая, которая вот так спокойно, как ни
в чем не бывало называла себя клоном собственной матери.