"Бен Бова. Венера" - читать интересную книгу автора

говорили. К тому же он был потрясающе ленив. Да иначе и быть не могло: его
патронесса, меценатка, была фантастически богата.
Кивнув коротко и резко, я холодно сказал:
- Да, сударь, можете быть свободны.
- Пора возвращаться в Рим,- надменно произнесла Франческа.- Мне нужно
заканчивать оперу.
- Очень хорошо.- И тут я вновь не сдержался.- Может, если ты хоть раз в
жизни напряжешься, то и в самом деле закончишь свою оперу.
- В самом деле! - задыхаясь от гнева, выкрикнула она.
- И вы тоже убирайтесь,- сказал я остальным, сделав соответствующее
движение рукой в сторону раскрытой двери.- Вперед!
Озадаченные донельзя, шокированные моей потрясающей неучтивостью,
дурными манерами, они покинули мой дом. Еще вне себя от злобы, я посмотрел
им вслед из окна гостиной - на эту процессию кретинов в пышных, ярких,
роскошных автомобилях с бесшумными электродвигателями. Они удалялись по
извилистой горной вымощенной булыжником дороге, ведущей к морю.
Вот они и уехали. Убрались из моей жизни.
И я отвернулся от окна.
Гвинет стояла рядом. Она не уехала. Она одна не покинула меня, и я был
ей бесконечно признателен за это.
Вот слово, которое возникало у меня в голове постоянно, стоило мне
подумать о Гвинет: "очарование". Да, она была воистину очаровательна. Она
умела так украдкой, искоса, из-под ресниц посмотреть, что у меня тут же
возникало подозрение, что она неравнодушна ко мне, как и я - к ней.
Возможно, в прошлые века ее назвали бы куртизанкой, содержанкой или того
хуже. Но для меня она была верным товарищем, другом, который делился со мной
не только своим телом, но и душой. Серьезная и спокойная девушка, Гвинет,
казалось, как нельзя лучше подходила на роль моего друга. Мне никогда не
нравились люди вздорные и крикливые. Она же обладала живым чувством юмора,
охотно откликалась на все остроумное и смешное, что, впрочем, всегда
скрывала от посторонних. Поэтому у многих складывалось ощущение, что она
лишена чувства юмора. Всем своим видом она как бы говорила: "Разоружайтесь.
У нас нет причин драться". В общем, все в ней было хорошо, а многое -
прекрасно. Кое-чего ей, конечно, не хватало, но чего именно - не знаю. Была
она изящной, невысокой, с длинными золотисто-каштановыми волосами (некоторые
называли их рыжеватыми), которые вздымались обворожительными волнами над ее
прекрасным личиком. За такое личико, как у нее, можно было отдать жизнь.
Словно изваянное из мрамора: остро отточенные скулы, опьяняюще сладкие, как
виноград, полные губки и миндалевидные восточные глаза, которые увенчивались
золотыми пшеничными бровями.
- На меня-то ты не сердишься, надеюсь? - спросила она с застенчивой
улыбкой подобранной на улице собачки.
Я почувствовал, как мой гнев мигом растворился в ее взгляде.
- Что ты! Как я могу!
Она загадочно посмотрела на меня: насмешливо и вопросительно
одновременно.
- Ты так с ними разговаривал... Ты начинаешь раскрываться. Скоро все
узнают, какой ты на самом деле...
- Какой?
- Сильный.