"Симона де Бовуар. Трансатлантическая любовь (Фрагменты книги) " - читать интересную книгу автора

Получила твое маленькое письмецо с предсказаниями гадалки - я в эти штуки не
верю. Она точно ничего про тебя не знала? Например, про твою женитьбу? Но
главное, она предсказала тебе долгую жизнь, и это замечательно.
Несколько смешных историй про Гонкуровскую премию. У нас лауреату
положено являться на торжественный обед, чтобы поблагодарить жюри; потом
издатель устраивает большой коктейль, куда приходят журналисты, берут
интервью, фотографируют - в общем, наверно, как у вас, когда присуждается
Пулицеровская премия. Только в Штатах это церемония обязательная, а у нас
можно и уклониться. Обычно, правда, никто не уклоняется, писатели всегда
жаждут популярности. А я решила не ходить. Во-первых, потому что газеты
постоянно обливают грязью нас с Сартром. Во-вторых, после "Второго пола"
меня во Франции и так все знают. И... короче, я не хотела выступать в роли
гориллы в зоопарке, на которую глазеют все кому не лень. Поэтому я решила
поиграть с журналистами в прятки. За два дня до премии они засели в бистро,
хорошо тебе известном, напротив моего дома, и установили наблюдение за
дверью. А я нашла в подъезде черный ход и в воскресенье вечером тихонько
вышла через него и перебралась в никому не известную квартиру по соседству,
которую мне устроил на несколько дней мой приятель: она принадлежит
подонку-генералу, одному из виновников бойни в Алжире, но зато там никто не
стал бы меня искать. Я преспокойно входила и выходила под самым носом у
репортеров. В торжественный день мы с Сартром, Ольгой, Бостом и еще
несколькими друзьями устроили маленький пир, а журналисты в это время
торчали на лестнице у меня на улице Бюшри. Они околачивались там до ночи,
жуя бутерброды и прислушиваясь к каждому шороху, уверенные, что я дома и
рано или поздно выйду. Кто-то позвонил моей консьержке: "Это говорит
Жан-Поль Сартр. Сейчас к вам зайдет молодой человек, будьте так добры,
впустите его, пожалуйста, в квартиру мадемуазель де Бовуар". Но с моей
консьержкой такие номера не проходят. "Впущу, если меня попросит сама
мадемуазель де Бовуар". - "Ее нет дома, но она хочет, чтобы вы открыли". -
"Пусть сама позвонит". Так они с ней и не справились. Целую неделю ее
фотографировали, писали про нее, и она была страшно горда. Потом они
пристали к моей прачке (той самой, что нашила на твое белье метки "С. Б."):
"В котором часу мадемуазель де Бовуар выходит обедать?" - "Мадемуазель де
Бовуар не обедает никогда". Чистая правда, потому что я обычно работаю часов
до трех-четырех, перекусываю наспех и ем уже потом, поздно вечером. Это их
доконало.
Крупные воротилы - я имею в виду издателей газет - бесятся от злости:
мое поведение означает, что я не считаю их такими уж всемогущими и могу без
них обойтись. Один из них, редактор известного иллюстрированного журнала,
так разозлился, что напечатал мой портрет в изуродованном виде: взял хорошую
фотографию и нарочно ее испортил - дорисовал круги под глазами и т. п. Я
получилась такая старая и страшная, что знакомые не могли понять, что со
мной стряслось. К счастью, появилось много других фотографий, хороших, и они
перевесили. Были и хорошие статьи. Вообще, рецензии были почти все отличные,
и книга продается даже лучше, чем обычно после Гонкуровской премии. Я
получаю кучу писем. Это очень приятно, потому что давно забытые люди вдруг
на несколько минут воскресают, чтобы меня поздравить. Друзья детства,
однокашники, мои бывшие ученики из тех времен, когда я еще была начинающим
преподавателем. Спасибо, что прислал такую милую статью Дженет. Мне
интересно, как американская пресса реагирует на мою книгу. Кнопф пишет мне