"Симона де Бовуар. Трансатлантическая любовь (Фрагменты книги) " - читать интересную книгу автора

все кругом плохо. В каком-то смысле могу понять тебя, когда ты радуешься
развитию событий: наверно, американцам полезно потерпеть поражение, может
быть, их чему-нибудь научит война, в которой их разгромят китайцы. Но это
грозит серьезными последствиями для нас лично, так как война означает
русскую оккупацию, и все наши друзья уверены, что Сартра коммунисты либо
уничтожат, либо сошлют в Сибирь (меня, разумеется, тоже). Это нас просто
убивает, потому что, видит Бог, мы настроены совсем не проамерикански, а уж
сейчас меньше, чем когда-либо. Наоборот, нам очень интересно, что могли бы
предпринять здесь русские, но мы этого никогда не увидим. Придется бежать.
Только куда? Уж никак не в Америку, потому что мы против ее политики. В
Бразилию? В Африку? А Бост? А Ольга? А другие наши друзья? Нет, страшно
подумать. Однако если не сегодня, то через год или два этого все равно не
избежать. Знаешь, Нельсон, я впервые порадовалась, что ты меня разлюбил:
если мы больше не увидимся, мне будет уже не так тяжело. И все-таки мысль,
что я никогда больше не увижу ни Вабансию, ни Форрест авеню, ни тебя,
разрывает мне сердце. Что за буйнопомешанные правят вашей страной! Что за
грязные свиньи!
Спасибо, милый, за длинное письмо. Каким образом ондатра сумела угнать
твою лодку? По мнению Боста, ловко придумала не ондатра, а автор письма...
Твой двор в снегу наверняка выглядит изумительно. Здесь настоящего снега
нет, так только, что-то белое, и хмурое небо. Твоя книга, которая наконец-то
вышла, выглядит очень внушительно. Посылаю тебе ее вместе с книгой Сартра и
журналом, где ты сможешь почитать коммунистического "поэта камней", Понжа.
Там его портрет и несколько стихотворений, но, к сожалению, не о камнях.
Почитай заодно статьи о Лотреамоне, Аполлинере и на странице 136 - о молодом
монахе Мурре, который на Пасху проповедовал в соборе Нотр-Дам, - помнишь, я
тебе писала?- и обличал Церковь, а сумасшедший психиатр объявил его
сумасшедшим. У Галлимара многие называют твою книгу блистательной. Готовятся
самые хвалебные отклики, буду держать тебя в курсе.
Пытаюсь писать дальше свой роман, но не могу сосредоточиться. Париж
живет в страхе и дурных предчувствиях. Надеюсь, хоть тебе не грозит тюрьма.
Где бы я ни оказалась, буду любить тебя до самой смерти. Целую тебя с
грустью и нежностью.
Твоя Симона


205.

Четверг [14 декабря 1950]
Милый, дорогой ты! Да, твое огромное письмо очень меня порадовало.
Правда, оно пришло с большим запозданием, поскольку ты упорно не желаешь
клеить столько марок, сколько положено, но все-таки пришло, и, как ты
выражаешься, у меня теперь есть что почитать. Твои рассказы о Харольде,
Бетти и маленькой шлюшке и о том, как ты бессмысленно суетишься вокруг них,
просто упоительны. Спасибо за газетные вырезки, ладно, я готова засесть за
Библию в ближайшие дни. <...> В ответ посылаю статью о тебе из "Комба" -
когда-то это была газета Камю, а теперь стала проамериканской и гнусной. Их
критик, честный и очень неглупый, посвятил тебе центральный материал на
еженедельной литературной полосе. Попытайся сам прочесть по-французски или
попроси Нила перевести. <...>