"Симона де Бовуар. Трансатлантическая любовь (Фрагменты книги) " - читать интересную книгу автора

навестить и ушла в слезах, настолько ее ужаснуло наше жилье! Потом, когда
умер ее муж, она стала умолять Сартра переехать к ней, и он в конце концов
сдался. Стены совершенно отсырели, по утрам стоит лютый холод, и каждую зиму
я думаю, что надо срочно куда-то перебираться. Но зимой в Париже квартиру не
найти, поэтому я терплю до весны, а летом мне уже не до того. Так все и
тянется из года в год. Я не способна заниматься устройством собственного
уюта, хотя очень ценю его, когда он создан кем-то другим, как, например, у
тебя в Вабансии. <...> Приятно было вчера обнаружить в почтовом ящике
пакет - я ведь ничего не ждала, поскольку письмо за эту неделю уже пришло, а
для следующего еще рано. И вдруг получаю красно-синее поздравление с
наступающим 1946 годом - в 1946-м, сердце мое, мы еще не были знакомы, ты,
вероятно, имел в виду 1948-й, но все равно приятно. Наконец-то я могу
нормально поблагодарить тебя, ибо я жажду, Нельсон милый, быть - или хотя бы
казаться - нормальной. Благодарить тебя за то, что я тебя люблю, что ты
такой, какой есть, и любишь меня, нормальный человек не может. Зато если ты
посылаешь мне книгу, я вправе сказать спасибо и дать волю всей огромной
признательности, запертой в моем сердце. Спасибо, милый, спасибо большое,
спасибо за книгу и не только за книгу, даже если это книга самой Эдит
Уортон.
Я радуюсь, что скоро поеду за город, последняя неделя была очень
трудной. Целыми днями обсуждали передачи и готовили политический манифест.
Бедному Сартру это нравится не больше, чем мне, просто он считает это своим
долгом, раз его попросили, хотя, естественно, предпочел бы плескаться в
голубых лагунах в твоем обществе! Ты уверен, что Чикаго и вообще ваш
континент - такое уж безопасное место? По-моему, скорее тебе надо бежать в
Париж, потому что на Чикаго атомную бомбу сбросят наверняка, а Париж - город
маленький, кому он сейчас нужен, чтобы бросать на него бомбу? Приезжай сюда,
милый. День и ночь я мечтаю о нашей следующей встрече в Вабансии и о твоем
приезде в Париж через год. О, я устрою тебе роскошную жизнь! Ты будешь здесь
так же счастлив, как я в Чикаго, я покажу тебе все, что люблю, и ты тоже это
полюбишь. Да, так будет, будет весной следующего года, не так уж долго
осталось ждать. Работай как следует, работай для нас. Работай из любви к
работе и чтобы я тобой гордилась. Работай, чтобы в залитом солнцем Новом
Орлеане у нас был спокойный, радостный отпуск. Не огорчайся, что сейчас твоя
жизнь кажется тебе тусклой, я внесу в нее много суматохи, я еще надоем тебе.
Пользуйся временным затишьем и одиночеством, долго они не продлятся.
Получилось глупое, пустое письмо, где нет ничего, кроме любви. Прости,
милый, но мне не удастся для разнообразия возненавидеть тебя черной
ненавистью, я не способна даже на равнодушие. Как ни стараюсь, не нахожу в
себе ничего, кроме любви. Прими ее, милый. Спокойной ночи. Кровать моя
выглядит очень холодной, очень одинокой.
Твоя Симона

Летом 1948 г. Симона де Бовуар путешествует с Олгреном по Соединенным
Штатам, Гватемале и Мексике. Она собиралась провести в Америке три месяца,
но в связи с делами Сартра планы ее изменились: еще во Франции она узнала,
что ей придется уехать на месяц раньше.
"Я не заговаривала об отъезде. У меня не хватило мужества сказать
правду сразу, неделя шла за неделей, а я все не решалась. С каждым днем
сделать это становилось труднее и труднее. Наконец во время долгой поездки