"Симона де Бовуар. Очень легкая смерть" - читать интересную книгу автора

она таилась столько времени, эта улыбка?
"Если выпадет несколько таких счастливых дней, - значит, стоило
продлевать ей жизнь", - сказала Элен. Н: какая предстоит за это расплата?
"Ну, прямо покойницкая", - подумала я на следующий день. Окно задернули
тяжелыми синими занавесями. (Штора была испорчена и не опускалась, но до сих
пор свет не мешал матери.) Она лежала в полутьме, с закрытыми глазами. Я
взяла ее руку, мать прошептала: "Это ты, Симона? Я не вижу тебя!" Элен ушла,
я села на ее место и открыла детективный роман. Время от времени мать
вздыхала: "У меня в голове все путается". Доктору П. она пожаловалась:
"По-моему, у меня уже агония". - "Будь это так, вы не знали бы об этом".
Ответ успокоил ее. Него спустя она сказала задумчиво: "Я перенесла очень
серьезную операцию. Я тяжелая больная". Конечно, я согласилась с ней, и лицо
ее постепенно просветлело. Она рассказала, что накануне лежала с открытыми
глазами и вдруг увидела сон: "В палату пришли какие-то мужчины, злые, в
чем-то синем, они хотели унести меня, заставили пить коктейль. Пышечка
прогнала их..." Коктейлем я в шутку назвала раствор, который готовила для
вливания сиделка. Синей была косынка на ее волосах. А мужчины были санитары,
которые везли мать в операционную. "Да, наверно, так оно и было..." Она
попросила открыть окно: "Как приятен прохладный воздух". Снаружи донесся
птичий гомон, мать умилилась: "Птицы!". А перед моим уходом она сказала:
"Как странно. На левой щеке я чувствую желтый свет. Словно на щеке лежит
желтая бумажка и яркий свет проходит сквозь эту бумажку. Так приятно".
Не мучаю, делаю то, что должен.
Я обратилась к хирургу П.: "Все же операцию можно считать удачной?" -
"Можно, если восстановится деятельность кишечника. Но это мы узнаем через
два - три дня".
Доктор П. мне нравился. Он не напускал на себя важность, с матерью
говорил как с равной и охотно отвечал на мои вопросы. Зато доктора Н. я
невзлюбила, и он платил мне тем же. Элегантный, подтянутый, энергичный,
талантливый, он с увлечением возрождал жизнь в организме матери. Но для него
она была всего лишь объектом интересного опыта, а не человеческим существом.
Он внушал нам страх. У матери была старая родственница, которая уже полгода
лежала без сознания. "Надеюсь, вы не допустите, чтобы со мной проделали
такое, это было бы ужасно!" - просила мать. Если доктор Н. решит во что бы
то ни стало поставить рекорд, он окажется для нас опасным противником.
В воскресенье утром Элен с отчаянием сказала мне: "Он оживил маму, и
теперь она то воскресает, то снова умирает. За что он так мучает ее?" Я
остановила доктора Н. в коридоре, ибо сам он никогда со мной не заговаривал.
И снова стала умолять его: "Не мучайте мать". Он ответил оскорбленным тоном:
"Я ее не мучаю. Я делаю то, что должен".
Синий занавес отдернули, палата стала менее мрачной. По просьбе матери
ей купили темные очки. Когда я вошла, она сняла их. "Ну вот, сегодня я тебя
вижу!" В этот день она чувствовала себя хорошо и спокойно спросила меня:
"Скажи, есть у меня правый бок?" - "Разумеется!" - "Странно. Вчера мне
говорили, что я хорошо выгляжу. Но я хорошо выглядела только слева. Я
чувствовала, что правая сторона у меня серого цвета, мне даже казалось,
точно у меня ее вовсе нет, что я разделена надвое. А сейчас эти половины как
будто опять соединяются". Я дотронулась до ее правой щеки: "Чувствуешь?" -
"Да, но словно во сне". Я прикоснулась к левой щеке. "Вот теперь я
действительно чувствую", - сказала она. Перелом бедра, рана, перевязки,