"Симона де Бовуар. Сломленная" - читать интересную книгу автора

мгновений, когда земля в столь полном согласии с людьми, что кажется
невозможным, чтобы кто-нибудь из них был несчастлив.

Вторник, 14 сентября.

Одна из моих черт, восхищавших Мориса, - это сила того, что он называл
"чуткостью к жизни". Она жила во время этого краткого пребывания наедине с
собой. Теперь, когда Колетта вышла замуж, а Люсьенна в Америке, у меня есть
время ее развивать. "Тебе скучно. Ты должна пойти работать", - говорил Морис
в Мужене. Он настаивал. Но я не хочу. По крайней мере, сейчас. Я хочу,
наконец, немного пожить для себя. И насладиться вместе с Морисом тем
уединением, которого мы так долго были лишены. У меня в голове куча планов.
Пятница, 17 сентября. Во вторник я позвонила Колетте. У нее грипп. Она
заспорила, когда я ей сказала, что сейчас же возвращаюсь в Париж: Жан-Пьер
прекрасно ухаживает за ней. Но я беспокоилась и вернулась в тот же день.
Застала ее в постели, очень похудевшей. У нее температура каждый вечер. Уже
в августе, когда я ездила с ней в горы, ее здоровье беспокоило меня. Скорее
бы Морис осмотрел ее, и я бы хотела, чтобы он посоветовался с Тальбо.

Еще одно существо оказалось на моем попечении, В среду, во второй
половине дня, когда я ушла от Колетты, погода стояла такая теплая, что я
проехалась до Латинского квартала и присела на террасе кафе. Я курила.
Девчонка за соседним столом пожирала глазами мою пачку "Честерфилда", потом
попросила сигарету. Я заговорила с ней. Она уклонилась от расспросов и
поднялась, что-бы уйти. Лет пятнадцати. Не школьница, не проститутка. Она
заинтересовала меня. Я предложила подвезти ее. Она отказалась. Потом,
поколебавшись, в конце концов сказала, что не знает, где будет ночевать.
Сегодня утром она убежала из Центра, куда ее поместило благотворительное
общество. Два дня я держала ее у себя. Мать у нее умственно неполноценная,
отчим ее ненавидит. Они отказались от нее. Юрист, ведущий это дело, обещал
поместить ее в приют, где она сможет научиться ремеслу. Но с тех пор она уже
полгода "временно" живет в том доме, откуда никогда не выходит, разве только
по воскресеньям, когда их водят к мессе, - и где ей ничего не дают делать.
Там около сорока девочек-подростков. В материальном отношении они обеспечены
всем необходимым, но чахнут от скуки, отвращения и отчаяния. По вечерам
каждой из них дают снотворное. Они ухитряются припрятывать его, и в один
прекрасный день проглатывают весь запас. "Бегство, попытка самоубийства -
это нужно, чтобы напомнить судье о нас", - говорила Маргарита. Побеги не
представляют трудности, часты и, если не слишком затягиваются, то не влекут
за собой применения санкций.

Я поклялась ей поставить всех на ноги и добиться, чтобы ее поместили в
приют. Она подчинилась уговорам н вернулась в Центр. Я вся кипела, глядя,
как она входит в дверь, с опущенной головой, волоча ноги. Это красивая
девочка, неглупая, очень славная, и она просит только работы. Ей же калечат
юность - ей и тысячам других. Завтра буду звонить судье Баррону.

Как давит Париж! Даже несмотря на мягкие осенние дни, эта тяжесть
гнетет меня. Сегодня вечером я чувствую какую-то необъяснимую депрессию. Я
задумала переделать комнату девочек в общую комнату, более интимную, чем