"Элизабет Боуэн. Соловей" - читать интересную книгу автора

- Нет, кто бы мог подумать.
- Думаешь, он понимает?
- Да им нет дела - знай поют, - вмешался муж ее сестры. - Сколько мы их
за войну перевидали во Франции! Так поют, что пушек не слышно. Один в кустах
схоронился да как начал выводить - мы трое суток заснуть не могли. Этот,
видать, большой, откормленный. Не то что мы.
- Кого похоронили, Освальд?
- Схоронился, говорю. Соловей. На ничейной земле.
- А, вон что.
- Мам, а мам...
- Отстань. Послушай лучше.
- Чего?
- Слышишь, что дядя Ос тебе говорит. Это соловей.
- А я думал, война кончилась, - захныкал ребенок.
Мать с шутливой и неуклюжей нежностью медведицы нахлобучила мальчику
кепку на лицо, объясняя при этом своей сестре Кэтлин:
- Он огорчен, что не видел прожекторов.
Еще некоторое время она слушала переливы соловья, а потом сказала:
- Как заливается! Подумать только, соловей - в Лондоне Просто
удивительно.
- А я, - возразила Кэтлин, - теперь уже ничему не удивляюсь. После
всего, что мы пережили. Честно говоря, мне все равно кто поет, лишь бы не
сирена выла.
- Мне говорили, что с этого моста слышно, как рычат львы, - сказал дядя
Освальд.
- Хочу сирену, - сказала девочка, дерзко нырнув им под локти. Она стала
передразнивать соловья, и вся компания, несколько оживившись, засмеялась и,
смеясь, двинулась с моста к выходу из неогороженного парка.
Между тем тот, кого мальчик принял за грабителя, по-прежнему оставался
в пределах досягаемости соловьиного пения. Он стоял, озираясь вокруг,
пытаясь уяснить себе, как реагируют на пение другие. На этой стороне вдоль
берега, лицом к озеру, на равном расстоянии друг от друга были расставлены
скамейки, отделенные от воды широкой асфальтовой дорожкой: облаченные в
густой лиственный покров, скамейки были погружены в непроницаемую мглу.
Всматриваясь в темноту, он иногда видел и постоянно чувствовал, что ни одна
из скамеек не пустует, и напряженность молчания всякий раз волновала этого
беспокойного человека. С тех самых пор, как вокруг парка сняли ограду, он ни
на минуту не переставал с тревогой размышлять о возможных последствиях,
однако в ночных парках продолжал бывать, как и прежде. Мимо него по дорожке
вдоль скамеек страшным призраком пронеслась, опустив голову, огромная
собака, силуэт которой отпечатался на серой глади озера. Все это время
соловей, ненадолго затихая, продолжал петь.
Вот по дороге, идущей вдоль парка, проехала, слепя мощными фарами,
машина. Сноп яркого света упал на скамейки. На первой из них в неловких
позах застыли две пожилые женщины в светлых пальто. Над их головами на
мгновение вспыхнули листья; и та и другая, не сговариваясь, машинально
прикрыли руками свои исхудалые лица, пока машина не проехала.
- Нет, это уж слишком, - сказала одна другой. - Вот и все. Он,
безусловно, улетел.
- Подожди, он и раньше замолкал. Он слушал. Говорят, они умеют слушать.