"Элизабет Боуэн. Житье человеческое" - читать интересную книгу автора

за него. Тебе самому понравилось бы это? Мы же не за границей.
- Да, конечно, - вяло согласился Джеффрис и тут же вспомнил, что за
обедом Джеймсон съел двойную порцию. Они поплелись дальше, шлепая по грязи.
И с тех пор - как в пустыне. Ни смутных очертаний деревьев, ни дома, ни
огонька, ни разу до них не донеслось человеческого голоса, собачьего лая или
громыхания повозки. Но путникам все время чудилось, что кто-то идет к ним
навстречу по бечевнику. Только раз из тумана выплыли две баржи. Копыта
лошади, тянущей баржу, с громким чавканьем вызвались из засасывающей
слякоти. Вода шипела и булькала под носом баржи, валивший из трубы дым не
мог пробиться сквозь завесу дождя и низко повисал в воздухе. На носу первой
баржи во мгле проступал силуэт барочника; его напарник шел по берегу, держа
лошадь под уздцы. Хотя приятелей весь день не покидало предчувствие встречи,
процессия так внезапно вынырнула из сумрака, что Джеймсон и Джеффрис под
самой мордой лошади метнулись в сторону от буксирного троса, грозившего
сбить их с ног, и прижались к колючим ветвям живой изгороди. Мимо проплыли
тяжело вздымавшиеся бока лошади. Придя в себя, Джеймсон крикнул:
- Это дорога на Миддлхэмптон?
Возница что-то пробормотал, не повернув головы. Возгласы Джеймсона
потонули в чавканье лошадиных копыт, хлюпанье грязи, клокотании воды,
бурлящей под носом баржи. Череда силуэтов медленно растворялась в потемках,
и вскоре мрак поглотил ее. Больше никто не попался им на пути.
Чем теснее обступала их непроглядная тьма и плотная стена дождя, тем
сильнее казалось Джеффрису, что он утратил всякую связь с теперь уже едва
различимым в темноте Джеймсоном. Ни души вокруг, и только какое-то существо,
тяжело дыша и сгорбившись под дождем, упрямо двигалось вперед. Рядом с этим
большим тупым существом устало брело другое, поменьше, хрустя по гальке и
судорожно меняя шаг в тщетных усилиях попасть в ногу. На этих двоих тупо,
словно со стороны, взирал Джеффрис. В мозгу всплывали бессвязные обрывки
мыслей: "Если погаснет мое сознание, то буду ли существовать я? Не знаю,
существует ли Джеймсон, не верю, что он рядом. Просто около меня движется
нечто, я вытяну руку и задену его, а если бы я падал в канал, то упал бы на
него. Почему я должен мучиться от боли в чужих ногах? Не верю, что где-то
есть еще другие люди. Проклятье, как болят ноги! Черт бы их побрал! Жил
человек, по имени Джеймсон, он позвал другого человека, по имени Джеффрис, и
они отправились вместе по берегу канала, так они шли долго-долго, пока
Джеффрис не забыл, что он некогда существовал на свете. А что потом? Не
помню... Черт побери, я совсем свихнулся. Но так ли это? Быть может, кто-то
где-то испытывает боль и думает, что это болят ноги человека по имени
Джеффрис, вот ему и кажется, что существует этот Джеффрис, у которого болят
ноги и который бредет под дождем. Но кто же я - тот, кто чувствует чужую
боль, или я просто чей-то вымысел?" И Джеффрис решил, что скорее всего он -
вымысел. Он казался себе неодушевленной без передышки шагающей машиной.
Какая тишина, словно майской ночью... Он коснулся рукой живой изгороди; она
была по-прежнему рядом, и по ней беззвучно сбегали капли дождя. Джеймсон
остановился; Джеффрис понял это, неожиданно вырвавшись вперед. Он тоже
остановился и, не оборачиваясь спросил:
- Что случилось?
В голосе Джеймсона послышалась неуверенность:
- Давай еще раз сверимся с картой, а то идем вслепую. Зажги-ка спичку,
дружище, я взгляну на карту.