"Салли Боумен. Актриса (Дестини 3) " - читать интересную книгу автора

черную надпись над входом в находившийся тут же кинотеатр. Толпа зрителей
дожидалась первого вечернего сеанса, очередь, вытянувшись вдоль фасада
кинотеатра, довольно длинным хвостом заворачивала на тротуар.
Эдуард отодвинул створку в кабинке шофера и попросил его ехать
быстрее. Потом, закрыв глаза, откинулся на кожаную спинку.
Он только что возвратился из Нью-Йорка, сплошь обклеенного ее
портретами. Теперь эти портреты преследуют его в Париже. А будет еще хуже.
Как только она вернется из Канн, начнется полное безумие: во всех газетах,
во всех журналах, на всех заборах, еще и телевидение... Его предугадать
невозможно, тот момент, когда кто-то словно по мановению волшебной палочки
буквально вмиг становится знаменитостью. До этого момента его имя знали
немногие, отдавали должное его таланту - вот и все почести; и вдруг - это
имя у всех на устах, оно знакомо каждому, от президента до рыботорговца,
оно становится достоянием общественности, разменной интеллектуальной
монетой.
Эдуард не сомневался в том, что Элен получит в Каннах награду, а со
временем - и приз Киноакадемии. Конечно же, он видел "Короткую стрижку",
задолго до Кристиана и до того, как она появилась в прокате; почти наглая
дерзость этого фильма вызывала у него и восхищение, и негодование. Как ни
досадно, у этого Ангелини действительно обнаружился намек на гениальность.
А Элен, как и предрекал этот новоиспеченный гений, сумела придать фильму
острый и непостижимо целомудренный эротизм. Кадры из фильма наслаивались на
воспоминания о тех их днях и мучили, мучили его непрестанно.
Теперь у них на очереди "Эллис", Ангелини снова клянчил у "Сферы"
немалую сумму. Он хочет отснять его в следующем году, копия сценария лежит
сейчас у Эдуарда на письменном столе. Вечером ему предстоит решить, стоит
давать деньги или нет. Он уже бегло пролистал сценарий, сегодня почитает
внимательней.
Черный "Роллс" затормозил у выставочного зала де Шавиньи,
расположенного по улице Фобур Сен-Оноре. Привратник в униформе
приветствовал его почтительным поклоном. Эдуард прошел через боковой вход,
которым пользовался только он сам, и сразу спустился в подвал, в комнатку,
расположенную рядом с хранилищем.
В комнатке на специальном столике были по его просьбе расставлены
кожаные футлярчики. Целая дюжина изящных коробочек, их форма и отделка
несли в себе аромат разных ювелирных эпох. Несколько - из коллекции де
Шавиньи, несколько - фирмы Картье, одна из Лондона, дизайн Вартского, есть
вещица и из Болгарии, и одна - фирмы "Ван Клиф и Эрпелз".
Эдуард попросил, чтобы ему не мешали, и принялся изучать содержимое
коробочек. Он хотел выбрать подарок для своей дочери, этот подарок будет
храниться в специальном сейфе, пока... пока она не подрастет, сказал самому
себе Эдуард.
Два подарка уже лежали в этом сейфе. Колье из жемчуга и редкого
совершенства бриллиантов, ограненных "бриолетом" <Огранка овального или
грушевидного камня треугольными гранями.> и "розой", - из самой первой
коллекции Выспянского, это колье попало в сейф в день ее появления на свет.
Первый же день рождения был отмечен тиарой фирмы "Картье", 1914 года: венец
из черных ониксов и бриллиантов полной огранки, поверх которого укреплен
венчик из жемчуга. В отличие от множества других тиар эта была очень
легкой, он подумал, что Катарине будет приятно ощущать ее на своей головке.