"Салли Боумен. Тайна Ребекки " - читать интересную книгу автора

собой бекон с яйцом, - сегодня после обеда мы отправимся погулять в лес
возле Мэндерли. Я позвоню Теренсу Грею и приглашу его присоединиться к нам.
Ему давно не терпелось побродить по округе, так что, уверен, он не откажется
от прогулки.
Последовала непродолжительная пауза, а потом Элли; проскользнув между
плитой и кухонным столом, поцеловала меня в висок.
- Ты сегодня гораздо лучше выглядишь! - заметила она. - И очень
решительно настроен. Осенила какая-то новая идея? Тебе в самом деле получше?
Во всяком случае, у меня создалось такое впечатление. Но ты уверен в том,
что...
- Я чувствую себя прекрасно, - решительно проговорил я. - Так что не
будем больше к этому возвращаться. Теренс столько раз рвался туда, а я делал
все, чтобы удержать его. Сегодня настал его час.
- Если ты так считаешь, - задумчиво ответила Элли. Она села напротив
меня, аккуратно сложила салфетку, а затем принялась разбирать утреннюю
почту. Щеки ее порозовели. - Может быть, сначала пригласить его к ленчу? -
предложила она. - Ой, посмотри, тебе пришла бандероль. Какой-то странный
пакет. Что это может быть?
Испытал ли я какое-то предчувствие в тот момент? Наверное, поскольку
предпочел почему-то не распечатывать пакет в присутствии Элли, хотя в нем,
собственно, ничего примечательного не было. Или я в тот момент успел убедить
себя? Самый обыкновенный коричневый плотный конверт, проштемпелеванный
жирными печатями, внутри которого, судя по размерам, лежал какой-то буклет
или что-то в таком же духе.
Он был адресован А.Л. Джулиану, полицейскому судье, "Сосны", Керрит. И
вот это было необычно, поскольку большинство моих адресатов все еще
продолжали писать: полковнику Джулиану, хотя я вышел в отставку почти
четверть века назад. В определении "полицейский судья" крылась неточность,
поскольку я занимал эту должность пятнадцать лет назад. Почерк мне был
незнаком, и я бы не мог сказать, принадлежал он мужчине или женщине, хотя
женский почерк я, как правило, легко определял с первого взгляда. Женщины не
могли удержаться, чтобы не прибегать ко всякого рода завитушкам и росчеркам,
которые мужчины почти не использовали.
Но, должен сознаться, я был рад получить послание. Не так уж много
писем приходило на мое имя в последнее время - в основном от моих прежних
друзей и товарищей по работе, большинство из них уже ушли в мир иной.
Правда, моя сестра Роза - преподаватель в Кембридже - время от времени
писала мне, но ее характерный стремительный и очень неразборчивый почерк ни
с кем не спутаешь. Так что пакет явно не от нее.
Я отнес его к себе в кабинет, как собака утаскивает кость. Мой старый
пес Баркер, совсем одряхлевший и беззубый, для того чтобы лакомиться
костями, брел за мной по пятам. Он улегся на коврик, а я сел за отцовский
письменный стол, упиравшийся в подоконник, откуда открывался вид на
растрепанную пальму и араукарию, кусты роз и - за маленькой террасой - на
море.
Взяв ручку, я принялся расписывать утренние дела. Эту привычку я завел
с тех пор, как служил младшим офицером, и сохранил ее по сей день. И
продолжал заполнять чертов список каждый день, хотя все обязанности и
дневные заботы зависели исключительно от меня самого и от моего настроения.
Я мог написать: "Привести в порядок письменный стол" или "Просматривать