"Салли Боумен. Любовь красного цвета " - читать интересную книгу автора

мать, ни сын не относились к категории людей, которые по мере необходимости
покупают продукты, вовремя звонят водопроводчику, когда в ванной текут
трубы. Каким же образом она рассчитывает разделаться с Макгуайром, если не
способна справиться даже с такими ничтожными бытовыми мелочами?
Выпрямив спину и устремив бесстрастный взгляд на свинцовое январское
небо за окном, Линдсей принялась отрабатывать "холодность". Она решила, что
с такими, как Макгуайр, можно вести себя только так - обливая их арктическим
холодом и всесокрушающим презрением.
Линдсей попыталась возродить в памяти образы тех гранд-дам, которые
правили миром мод пятнадцать лет назад, когда она сама только в него
входила. Теперь в качестве человеческого вида эти женщины почти совсем
вымерли, и сейчас некогда присущие им холодная элегантность и чопорное
высокомерие можно было лишь время от времени наблюдать в единичных, чудом
уцелевших экземплярах. К сожалению, самой Линдсей эти качества были
абсолютно не присущи. Насколько ей помнилось, те женщины были ограждены от
всего, что хотя бы отдаленно напоминало реальную жизнь. Вокруг них всегда
вился целый рой шоферов, горничных, домоправительниц и поваров, их мужья
были почти невидимы. Большинство из них не имело детей, а если у кого-то
отпрыски и были, то непременно идеальные, хорошо устроенные, не доставляющие
никаких хлопот и давно покинувшие родительское гнездо.
"Я - редактор отдела мод престижного еженедельника, - сказала сама себе
Линдсей. - Такой работе, как моя, многие завидуют, по незнанию называя ее
"потрясающей". Я - независимая женщина и могу стать гранд-дамой в любой
момент, когда захочу. В понедельник я улетаю в Париж на показ весенних
коллекций мод. Полегче на поворотах, мистер Роуленд Макгуайр, поскольку я
тоже умею интриговать и без труда сумею поставить вам подножку!"
Линдсей с любопытством посмотрела на свои ноги, которые, как
предполагалось, и должны были поставить эту фазную подножку. Обычно они были
обуты в восхитительно уютные и растоптанные парусиновые тапочки для игры в
баскетбол, однако сейчас на них красовались узенькие черные туфельки от
Маноло Бланика с десятисантиметровыми "шпильками". Это чудо моды, от
элегантности которого кружилась голова, а от цены - замирало сердце,
немилосердно жало ее ноги. Ее сын Том называл их "Божьей карой для
начальницы", и в этом был весь Том.
Продолжая репетировать, Линдсей бросила в сторону окна еще один взгляд,
от которого у самого смелого человека должна была застыть в жилах кровь,
скомкала оба списка, с силой швырнула бумажный комок в сторону корзины для
мусора и промахнулась. Печальная истина состояла в том, что она не
предназначена для роли гранд-дамы и никогда ею не была. Во-первых, будучи
маленькой и похожей на мальчишку, Линдсей не подходила для этого внешне, а
во-вторых, в-третьих, в-четвертых, и по всем остальным параметрам... Какая,
к черту, из нее гранд-дама! Тридцативосьмилетняя мать-одиночка, живущая в
вечно неприбранной квартире в Западном Лондоне со своей невыносимой мамой и
семнадцатилетним сыном. Последний, судя по всему, только начинал выбираться
из гормональной бури взросления. Оба - и бабушка, и внук - свято верили в
то, что именно Линдсей обязана оплачивать все счета и улаживать любые
жизненные невзгоды, выпадавшие на долю семьи.
Том был дьявольски умен, но ужасно замкнут. В течение последних трех
лет его обычным средством общения с окружающими было ворчание. Однако
начиная с осени он сделал заметный прогресс: завел подружку, переболел