"Людмила Бояджиева. Жизнь в розовом свете " - читать интересную книгу автора

Когда близнецам исполнилось пять, родители расстались. Забрав детей
Наталия Владимировна уехала в Голландию, где уже двадцать лет жила сестра
её отца, вышедшая замуж за фармацевта. В доме Зинаиды Дувардс в
северо-восточном предместье Амстердама нашлось место для дочери
застрелянного большевиками доктора. Собственно, кто выпустил роковую пулю,
сразившую Владимира Осиповича Шостакова на пустой ночной улице
Васильевского острова, - неизвестно. Он возвращался от ребенка, заболевшего
корью - родители, испугавшись сыпи, пригласили венеролога. Пустынные
переулки припорошил первый снег, нарядно искрящийся в голубом лунном свете.
Доктор с наслаждением вдыхал свежий, антоновкой пахнущий воздух и думал,
что все как-нибудь образуется. Шел ноябрь 1918 года.
Его обнаружили под утро пьяненький сосед - вытекшую из простреленной
сонной артерии кровь прихватило морозом, мужичек подскользнулся и упал на
покрытый снегом труп. Зинаида, жившая в Финляндии, не смогла, естественно,
приехать на похороны брата. Она люто возненавидела большевиков и настояла
на том, чтобы вдова Владимира с дочерью эмигрировали. Но уехала только
племянница Наташа с молодым мужем - художником Марком Вильвовским.
Вильвовский оказался человеком независимого нрава. Бездетные Дквардсы
узнали о том, как бедствовала в эмиграции его семья лишь после того, как
супруги расстались. Они не только взяли к себе Наташу, но и обеспечили
оплату частичного пансионата, в котором учились Эн и Ди. Рождество девочки
проводили в Голландии, а летние каникулы - с отцом.
Константин Сергеевич Вильвовский покинул Европу, обманувшую надежды
многообещающего живописца. Он стал художником в Нью-Йоркском издательстве и
достаточно преуспел. Его американская жена Джейси писала книги о животных.
Летом, забрав близнецов, они совершали потрясающие поездки в самые
экзотические уголки земного шара, где водились редкие виды диких зверей и
насекомых. Марк и девочки делали зарисовки, Джейси фотографировала,
наблюдала и вела дневник. Они были похожи на хорошую семью. Константин
неоднократно вступал в переговоры с бывшей женой о возможности забрать
дочек в Америку, но Наталия была непреклонна: "Окончат школу, а там выберут
сами", - решила она.
Сестрам перспектива "дележки" казалась совершенно невероятной. Даже
трудно было вообразить, что родители могли развезти их по разным материкам.
"Лишиться сестры - все равно что оторвать половину от самой себя" - думали
обе.
Близнецы были неразлучны и воспринимались как единое существо. В
школе, чтобы без конца не путаться, их нахывали Энди - и одну, и другую.
Трещина в монолите под именем "Энди" наметилась в результате сущего
пустяка. Эн подхватила ангину, а Ди, обычно хворавшая вместе с ней,
почему-то не выдержала напор инфекции. Она ежечесно мерила себе
температуру, высунув язык, рассматривала его в зеркале и даже, выскользнув
на балкон без пальто, глубоко дышала морозным альпийским воздухом.
Величественный покой каменных громад, праздничная белизна заснеженных
равнин, темная зелень сосновых рощ, источавшая хвойный аромат - все
напоминало о приближавшемся празднике, которого близнецы так ждали.
Им исполнилось шестнадцать. В мире бушевала страшная война, но в
пансионате, затерявшемся в швейцарских Альпах, жизнь протекала мирно.
Двадцать четыре ученицы старших классов шили белье в помощь армии, младшие
клеили елочные игрушки для семей беженцев и все вместе готовили