"Элизабет Бойл. Любовь сильнее расчета " - читать интересную книгу автора

отошел от окна.
Такие мысли более свойственны Фредерику и ему подобным. Три поколения
Эшлинов прославили семью тем, что не платили долгов и не выполняли своих
обещаний, удовлетворяя свои самые низменные желания с оперными певичками...
и актрисами. Оставалось только удивляться, как еще сохранились титул и
кое-какая собственность.
Нет, твердо говорил себе Мейсон, ему хватило ума не слушать ворчливых
замечаний Фредерика по поводу того, что университет требовал от своих
преподавателей обета безбрачия. Строгий режим научил его сосредотачиваться
на своих занятиях, и теперь поможет ему не отступить от поставленной цели -
восстановления доброго имени и состояния Эшлинов. Чем он и займется, как
только избавится от мадам Фонтейн и ее нежелательного влияния.
Он бросил взгляд в сторону окна, ожидая, когда Белтон доложит о ее
приезде. Заложив руки за спину, Мейсон расхаживал перед столом, как в
аудитории перед студентами-первокурсниками, и репетировал вступительную
речь.
"Мадам Фонтейн, ваша репутация и поведение не позволяют вам общаться с
моими племянницами. - Начало вдохновило его, и он продолжал: - Вы вызывающе
одеваетесь. Прекрасный пример - это платье". Мейсон запустил пальцы в
волосы. Черт, он заговорил как отвратительный старый ханжа! Нет, как старый
Чезвик, сорок лет преподававший философию в колледже Сент-Джонс. Он призывал
молодых преподавателей быть образцом воздержания и вести трезвый и
целомудренный образ жизни.
Однако совсем недавно Чезвика отправили лечиться в Бат. После долгих
лет героического воздержания его нашли в холостяцкой квартире совершенно
пьяным. Он горланил непристойные песни, а его мыли в ванне две аппетитные
толстушки француженки - Моника и Мари.
Пожалуй, не следовало в данной ситуации руководствоваться наставлениями
Чезвика. Но в то же время нет ничего плохого в том, что он, Мейсон, -
степенный уважаемый человек. "Кроме одного: ты можешь провести свои
последние дни, распевая непристойные вирши, пока тебя не вынесут вперед
ногами", - вмешался прятавшийся где-то в глубине подсознания голосок, весьма
напоминавший голос Фредерика. Мейсон потряс головой, пытаясь прояснить свои
мысли.
Может быть, ему следует серьезнее отнестись к совету кузины Фелисити и
найти себе жену. Не какую-то богатую манерную кокетку, как мисс Пиндар, а
тихую скромную девушку благородного происхождения, брак с которой принесет
его семье полезные связи. Они поженятся, нарожают целый выводок
благовоспитанных детей и проживут свою жизнь в безмятежном монастырском
спокойствии родового имения Эшлинов.
Он позаботится, чтобы его племянницы встречались только с избранными
молодыми людьми и в свое время были бы хорошо устроены, а не отданы на
съедение лондонским распутникам.
И все же, когда Мейсон рисовал перед собой эту милую картину, случайная
мысль, из наихудших "фредерикизмов", промелькнула у него в голове:
"Братишка, с любовницей было бы веселее!"
- Это глупо. Он быстро разоблачит меня, и все будет потеряно. - Райли
повернулась и направилась назад к карете.
Хасим ухватил ее сзади за юбку, не дав выйти на улицу. Он покачал
головой и кивнул в сторону внушительной парадной двери резиденции Эшлинов.