"Ли Брэкетт. Цитадель утраченных лет" - читать интересную книгу автора

называющий его имя, и другой голос, который предупредил:
- Осторожнее, не принуждай его. Ты же знаешь, как это опасно...
На мгновение ему почудилось, будто он видит их лица, громадные,
колеблющиеся в пустоте, что была над ним. Бородатые, светлые и ненавистные
лица мучителей. Ему показалось, будто он слышит голос, который сказал со
сдерживаемым торжеством:
- Еще раз. Еще раз - и он вспомнит.
Затем все пропало: и видение, и звук, и любое другое ощущение. Был
только сон, глубокий-глубокий, была ночь безмолвия и забвения.

Дневной свет. Узкий луч света, красный, скорее ржаво-красный, на
каменном полу. Он долго лежал, глядя на свет, не понимая, откуда он, не
понимая ничего. Голова у него была тяжелая, будто тележка с железным ломом.
Он был заперт в крохотной каменной каморке. Было очень тихо. И, если не
считать одного-единственного луча света, - темно. Он не мог вспомнить, видел
ли он это место когда-либо раньше. Он взглянул на светлый луч и принялся
размышлять, и размышления эти были долгими и туманными.
Он думал, кто он, где он и почему.
Когда-то он знал. Когда-то он помнил имя, место и причину.
Но они ушли за пределы воспоминаний. Он подумал, что это должно было
испугать его. Но нет, ничуть, он был растерян, обеспокоен, но не испуган. Не
сильно испуган.
И вдруг он что-то вспомнил, дрожа и покрываясь холодным потом. Смутные,
разбитые образы закружились в его мозгу, слишком бесформенные, чтобы их
ухватить. И он закричал:
- Я не могу вспомнить!
Крик этот был всего лишь негромким стоном. Он глухо отразился от камня,
эхо было тяжелым, похожим на смех.
Он оглядел себя. Он увидел свои ноги, обутые в сандалии из сыромятной
кожи. Длинные, загорелые, мускулистые ноги, отмеченные старыми шрамами.
Полоска белой ткани тесно охватывала узкие бедра, а выше шел плоский
загорелый живот.
Он принялся изучать свои руки. Они были сильными, но особого значения
это не имело. Он поднял их и ощупал лицо. Твердые, выдающиеся вперед скулы,
глубокие впадины. Он пробежал пальцами по коротко остриженным волосам и не
узнал, какого они цвета, как он не знал, какого цвета его глаза. Не знал и
своего имени.
Это скверно, когда ты заперт в каменном мешке, да еще и без имени. Он
стоял неподвижно, пока не прошел спазм.
Его потянуло к лучу света. Три медленных, неуверенных, шага, и он
приник лицом к узкому окошечку, глядя наружу - наружу и вниз, и далеко
вперед. И снова на коже выступил холодный пот и возникла дрожь от тревожного
чувства, что воспоминания его прячутся буквально за порогом разума.
Медное солнце висело в небе, и небо тоже было медным и густым,
пересеченным облаками красной пыли, сгущавшимися до пурпура там, где пыль
касалась далеких холмов. Он поглядел в небо, и что-то сказало внутри него:
"Небо не такое", - но не сказало, почему.
Внизу, у подножия гранитных скал, которые, казалось, бесконечно падали
оттуда, где он стоял, раскинулся город. Огромный город. В нем было множество
зданий, некоторые - большие, построенные из камня, некоторые - из дерева,