"Рей Брэдбери. Направление - Чикаго-бис" - читать интересную книгу автора

сделать я, слабый старик? Отстроить заново эти пустыри? Ха!" Но как-то одной
ночью я лежал в полусне, и в моей голове звучала старинная грампластинка.
Две сестры по фамилии Дункан пели песню моего детства, называющуюся
"Воспоминания". "Лишь вспоминать - вот все, что мне осталось делать, так,
дорогой, пытайся вспоминать и ты". Я стал потихоньку напевать и понял, что
это уже не просто песенка, а моя будущая жизнь. Что я могу предложить миру,
который стал уже все забывать? Только свою память! Каким образом это сможет
ему помочь? Да просто теперь будет с чем сравнивать. Рассказывать молодым о
том, что когда-то было, показывать, как много мы потеряли. Я обнаружил, что
чем больше вспоминаю, тем больше могу вспомнить! В зависимости от того, с
кем я беседовал, вспоминал искусственные цветы, кнопочные телефоны,
холодильники, игру в покер (вы когда-нибудь играли в покер?), наперстки,
брючные зажимы для велосипедистов - нет, не велосипеды, а именно зажимы для
правой штанины, чтобы можно было кататься на велосипеде, и брючину не
затягивало бы в цепь! Разве это не звучит дико и странно? Автомассажеры? Вы
слыхали про что-нибудь подобное? Неважно. Однажды некий человек попросил
меня вспомнить приборную доску в "Кадиллаке". Я вспомнил. Я описал ее со
всеми подробностями. Он слушал. И огромные слезы стекали по его щекам.
Счастливые слёзы или печальные? Не знаю. Мое дело - вспоминать. Не
литературу, нет, ни поэмы, ни пьесы никогда не задерживались в моей голове.
Они все ускользнули из памяти, умерли. Все, что я есть на самом деле, - это
куча хлама, огромная свалка блестящих, хромированных игрушек, которыми тешил
себя некогда обыкновенный, заурядный человек - самый посредственный
представитель нашей катящейся в пропасть цивилизации. Я могу предложить
только этот сверкающий лом абсурдных механизмов и сверхточных хронометров,
мерцание кожухов легионов роботов и блеск глаз помешанных на роботах
владельцев.
Однако, так или иначе, цивилизация снова должна обрести путь. Тот, кто
может предложить прекрасные поэтические мотыльки, - пусть вспоминает, пусть
предлагает. Тот, кто может сконструировать сачок для мотыльков - пусть
конструирует. Мой дар гораздо скромней, чем эти два, и, возможно, гораздо
презренней. Но на долгом пути возрождения мы ведь должны будем стремиться не
только к сверкающим вершинам научного озарения и поэтического вдохновения.
Нет, мы будем также стремиться и к тем глупым, но приятным вершинам
благополучия, когда вокруг тебя существует множество всяких вещей, делающих
жизнь удобной и более чем сносной. И я думаю, что мой дар тоже чего-нибудь
да стоит. Все эти глупые вещи когда-то существовали, значит, они были нужны,
и если я буду напоминать о них людям, то они снова захотят обладать ими. И,
следовательно, я и дальше буду бередить им душу, жалить комариными укусами
их выцветшую память, возбуждать их умершие желания. Тогда, возможно, они
смогут собрать заново Большие Часы, которые называются городом,
государством, цивилизацией. Пусть кто-то хочет попить винца, а кто-то
покачаться на кресле-каталке, а еще кто-то построить планер с крыльями
летучей мыши, чтобы воспарить на мартовском ветерке. А может быть, потом он
захочет построить еще больший электроптеродактиль, чтобы дать возможность
ощутить восторг полета еще большему количеству людей. Один пожелает устроить
новогоднюю елку, а другой пойдет в лес и срубит ее. Было бы только желание
что-то делать, а я уж тут как тут - всего лишь для того, чтобы напомнить,
как это было раньше. Ха! Когда-нибудь и я, возможно, начну выступать:
"Только то хорошо, что хорошо, лучшее-враг хорошего. Только качественный