"Рэй Бредбери. Коса" - читать интересную книгу автора

дыхание своей жены. Ему не спалось. Перед глазами стояли
колосья, руки тосковали по работе.
Среди ночи он очнулся посреди поля. Он шел по нему, как
лунатик, сжимая в руках косу и окидывая взглядом созревшие
для жатвы колосья. Он шел, еще не вполне проснувшись,
охваченный непонятным страхом, не в силах ни понять, ни
вспомнить, как открыл погреб, как достал оттуда косу. А
тяжелые, давно созревшие колосья словно просили даровать им
вечный покой.
Коса будто приросла к ладоням и словно тянула его вперед,
уже не руки управляли ею, а она руками. Чудом сумев
оторвать косу от ладоней и отбросив подальше, Эриксон
бросился на землю и, зарывшись лицом в колосья, взмолился:
- Я не хочу никого убивать, я не могу убить Молли, детей.
Не заставляй меня делать это!
Но только сверкавшие звезды равнодушно смотрели с неба,
ничего, кроме звезд.
Глухой, падающий звук заставил его обернуться - из-за
холма, словно чудовище с огненными руками, протянутыми к
звездам, взметнулось пламя. Ветер принес удушающий запах
пожара и снопы искр.
Дом!
С криком отчаянья Дрю вскочил на ноги, не в силах
оторвать взгляд от пожара.
Огромным костром горели и дом, и вековые деревья вокруг.
Огонь поднимался все выше, над полем повис жар, и в этом
раскаленном мареве Дрю, плача и спотыкаясь, брел к
охваченному пламенем дому.
Когда он сбежал с холма, весь дом, кровля, крыльцо, стены
уже превратились в один громадный факел и от него шел гул и
треск, за которым не слышно было и собственного крика.
- Молли! Сюзи! Дрю! - Его зов остался без ответа, хотя
Эриксон подбежал так близко, что брови затрещали, а кожа на
лице натянулась, стала коробиться и, казалось, готова была
лопнуть от нестерпимого жара. Рев пожара становился все
громче, и это был единственный ответ на крики Дрю, отчаянно
метавшегося вокруг дома.
На его глазах провалилась внутрь крыша, потом с грохотом
рухнули стены, и пламя начало утихать, не получая новой пищи
и задыхаясь в дыму.
Над дотлевающими головешками и подернутыми пеплом углями
стало медленно подниматься утро. Освещенный красными
бликами, не замечая жара от мерцающих углей, Эриксон брел по
пепелищу. Из-под хаоса рухнувших балок, заваленные
головешками, торчали обуглившиеся шкафы и стулья,
оплавленная раковина, напоминая о том, что раньше здесь была
кухня. Мимо бывшей прихожей Эриксон прошел тем, что было
гостиной, к спальне.
В спальне, среди докрасна раскаленных матрасных пружин,
железных прутьев, оставшихся от сгоревшей кровати, мирно