"Мэрион Зиммер Брэдли. Владычица магии (Туманы Авалона #1) " - читать интересную книгу автора

отец Колумба. Да, их Господь считается также Богом страха и наказания.
Игрейна отлично понимала: король ради блага своего народа поневоле
совершает то, что тяжким бременем ложится ему на совесть. А если даже она
в силах понять это и простить, отчего же милосердный Господь более
нетерпим и мстителен, нежели ничтожнейшие из его смертных? Наверное, это -
одно из христианских таинств.
Молодая женщина продолжала размышлять обо всем этом, идя к мессе
вместе с Горлойсом и слушая, как священник скорбно поет о гневе Божьем и
дне Страшного суда, когда душе уготованы будут вечные муки. На середине
песнопения Игрейна заметила, что Утер Пендрагон, преклонивший колена в
дальнем углу церкви, - лицо его над светлой туникой казалось совсем белым,
- закрыл его руками, сдерживая рыдания, несколько минут спустя он поднялся
и вышел наружу. Осознав, что Горлойс не сводит с нее настороженного
взгляда, Игрейна вновь потупилась, набожно внимая бесконечным гимнам.
По окончании мессы мужчины столпились снаружи, и Горлойс представил
Игрейну жене Уриенса, герцога Северного Уэльса, дебелой матроне, и супруге
Эктория, именем Флавилла, - улыбчивой женщине немногим старше Игрейны. Она
немного поболтала с дамами, но те были поглощены лишь одним: как смерть
Амброзия отразится на солдатах и их собственных мужьях; и Игрейна
отвлеклась. Ее мало занимала женская болтовня и изрядно утомляло
непомерное благочестие. Флавилла была на шестом месяце беременности -
из-под туники в римском стиле заметно выпирал живот, - и очень скоро
разговор перешел на дела семейные. Флавилла уже произвела на свет двух
дочерей - в прошлом году обе умерли от летнего поноса - и в этом году
надеялась родить сына. У супруги Уриенса, Гвинет, был сын примерно одних
лет с Моргейной. Дамы расспросили Игрейну о ребенке и принялись рассуждать
о том, как хороши бронзовые амулеты против зимних лихорадок, а вот
литургическая книга, ежели положить ее в колыбельку, спасает от рахита.
- Рахит приключается от скверной еды, - проговорила Игрейна. - Моя
сестра, жрица-целительница, рассказывала мне, что у ребенка, если здоровая
мать кормит его грудью два полных года, рахита никогда не случается,
болеют только те, что отданы на попечение недоедающей кормилицы, или те,
которых слишком рано отняли от груди и выкормили на жидкой каше-размазне.
- Вздорное суеверие, вот что я вам скажу, - отозвалась Гвинет. -
Молитвенник исполнен святости и помогает против всех недугов на свете,
особенно же пользителен маленьким детям, что крещением очищены от
отцовских грехов, сами же еще не согрешили.
Игрейна досадливо пожала плечами, не желая оспаривать подобную
ерунду. Матроны продолжали толковать об амулетах против детских недугов,
молодая женщина стояла рядом, поглядывая по сторонам и дожидаясь
возможности сбежать. Вскорости к ним присоединилась еще одна дама, имени
которой Игрейна так и не узнала, судя по выпирающему животу, она тоже
дохаживала последние месяцы беременности. Матроны немедленно вовлекли
вновь пришедшую в разговор, не обращая внимания на Игрейну. Спустя
какое-то время та тихонько ускользнула прочь, проговорив, что пойдет
поищет Горлойса (на слова ее никто не обратил внимания), и побрела за
церковь.
Там обнаружилось небольшое кладбище, а за ним - яблоневый садик,
усыпанные цветами ветви смутно белели в сумерках. Свежее благоухание
яблонь Игрейну обрадовало, запахи города изрядно ей докучали: собаки, да и