"Мэрион Зиммер Брэдли. Король-Олень (Туманы Авалона, Книга 3) " - читать интересную книгу автора

вынюхивать, кто там ложится в постель с чужой женой?
- Я исповедалась в своих грехах! - крикнула Гвенвифар. - Я покаялась
и получила отпущение! Это не за мои грехи Бог нас карает! Артур, пообещай,
что ты тоже покаешься! Когда Бог даровал тебе победу при горе Бадон, ты
поклялся отвергнуть старое драконье знамя и править как христианский
король, но ты не раскаялся в этом грехе! Так покайся же в нем, и Бог
дарует тебе победу, как даровал тогда при горе Бадон, - и очистись от
своих грехов и дай мне сына, который будет править после тебя в Камелоте!
Артур отвернулся и прижался к стене, спрятав лицо в ладонях. Моргейна
качнулась было к нему, но Гвенвифар вскричала:
- Отойди от него, ты!.. Как ты смеешь и дальше вводить его в грех!
Или тебе не довольно того, что уже произошло, - тебе, и тому злому демону,
которого ты зовешь Богиней, тебе, и той старой ведьме - Балин правильно
сделал, что убил ее...
Моргейна зажмурилась, и лицо ее исказилось, словно она готова была
расплакаться. Затем она вздохнула и произнесла:
- Я не собираюсь слушать, как ты поносишь мою веру, Гвенвифар. Не
забывай - я никогда не поносила твою. Бог есть бог, как бы его ни
именовали, и он благ. Я считаю грехом думать, что бог может быть так
жесток и мстителен, а ты делаешь его более злобным, чем худший из
священников. Прошу тебя: хорошенько подумай, что ты творишь, прежде чем
отдавать Артура в руки священников.
Она развернулась так, что темно-красное платье на миг обвилось вокруг
ее тела, и покинула королевские покои.
Услышав, что Моргейна вышла, Артур повернулся к Гвенвифар. Наконец он
заговорил - никогда еще он не говорил с женой так нежно, даже когда они
лежали, сжимая друг друга в объятиях:
- Любимая моя...
- И ты смеешь называть меня так? - с горечью спросила она и
отвернулась. Артур положил руку ей на плечо и повернул Гвенвифар лицом к
себе.
- Любимейшая моя госпожа и королева.., какую боль я тебе причинил...
- Даже сейчас, - дрожа, сказала Гвенвифар, - даже сейчас ты думаешь
лишь о том, какую боль ты причинил Моргейне...
- Неужто я могу радоваться при мысли о том, что причинил такую боль
родной сестре? Клянусь тебе, я не знал, кто она такая, до тех пор, пока не
стало поздно, а когда я узнал ее, она принялась утешать меня, словно я до
сих пор оставался маленьким мальчиком, что сидел когда-то у нее на
коленях... Думаю, если бы она набросилась на меня с обвинениями, - а она
имела на то полное право, - мне оставалось бы лишь пойти и утопиться в
Озере. Но мне даже в голову не приходило, что же я натворил на самом
деле... Я был так молод, и нам со всех сторон грозили саксы, и битва шла
за битвой... Он беспомощно развел руками.
- Я пытался поступать так, как велела Моргейна, - помнить, что мы
совершили это по неведению. Да, я думаю, что это грех, - но мы не
стремились согрешить...
Он казался таким несчастным, что на мгновение Гвенвифар почувствовала
искушение сказать то, что он хотел услышать, - что он и вправду не сделал
ничего дурного, - обнять его и утешить. Но она не сдвинулась с места.
Никогда, никогда Артур не приходил к ней за утешением, никогда не