"Билл Брайсон. Остров Ее Величества. Маленькая Британия большого Мира " - читать интересную книгу автора

наклоном головы, после чего тяжело опустился в кресло, где и провел
ближайшие двадцать минут, так и этак перекладывая свою ногу, словно
переставлял громоздкую мебель.
За "Королем Джэйсоном" последовал фарс под названием "Мой сосед -
чернокожий". Может быть, он назывался не совсем так, но вся соль
состояла именно в этом - мысль, что в соседнем доме может поселиться
человек с черной кожей, представляла богатую почву для шуток. То и дело
звучали реплики: "Боже мой, бабушка, у тебя в шкафу цветной!" и "Как же
я его разгляжу в темноте!". Словом, безнадежный кретинизм. Лысый, сидя
рядом со мной, смеялся до слез, да и из-под полотенца порой доносилось
одобрительное фырканье, но полковник, как я заметил, и не думал
смеяться. Он уставился на меня, словно пытался вспомнить, о каком
мрачном событии из его прошлого я напоминаю. Оборачиваясь к нему, я
всякий раз натыкался на пристальный взгляд. Это несколько нервировало.
Наконец экран заполнил звездопад, возвещающий рекламную паузу.
Лысоголовый воспользовался ею, чтобы подвергнуть меня дружелюбному, но
обескураживающе бессвязному допросу: кто я и откуда на них свалился?
Узнав, что я американец, он пришел в восторг.
- Мне всегда хотелось повидать Америку, - сказал он. - Скажите, у
вас там и впрямь есть "Вулворт"?
- Да, действительно, Вулворт - американец.
- Подумать только! - восхитился он. - Нет, вы слыхали, полковник?
Вулворт - американец! - Полковник остался равнодушен к этому
открытию. - А кукурузные хлопья?
- Простите?
- Есть у вас в Америке кукурузные хлопья?
- Да, в сущности, они тоже американские.
- Да что вы!
Я выдавил слабую улыбку и воззвал к своим ногам с мольбой поднять
меня и унести отсюда подальше, однако ноги отказались повиноваться.
- Потрясающе! Что же вас привело в Британию, если кукурузные
хлопья у вас и так есть?
Я взглянул на собеседника, проверяя, не насмехается ли он надо
мной, потом неохотно, с запинкой, принялся выкладывать свою биографию
до сего момента, но минуту спустя осознал, что программа продолжается,
и он даже не притворяется, будто слушает, поэтому я умолк и провел всю
вторую часть фарса, впивая жар полковничьего взора.
Программа закончилась, и я собирался уже вытащить себя из кресла и
пожелать этому веселенькому трио счастливо оставаться, когда дверь
отворилась, и вошла миссис Смегма с чайным подносом и тарелкой печений
того сорта, который, кажется, зовется чайным ассорти. Присутствующие
оживились, принялись азартно потирать руки и приговаривать: "О,
чудесно!" Я до сего дня не устаю поражаться способности британцев
любого возраста и социального положения с восторгом встречать появление
горячих напитков.
- Как сегодня "Мир птиц", полковник? - спросила миссис Смегма,
передавая полковнику чашку чая и печенье.
- Не могу знать, - ледяным тоном ответствовал полковник. -
Телевизор, - он бросил в мою сторону многозначительный взгляд, - был
настроен на другую программу.