"Билл Брайсон. Остров Ее Величества. Маленькая Британия большого Мира " - читать интересную книгу автора

Роскошный "Черчилль" светился огнями и по всем признакам готов был
принять посетителей. Заглянув в окно, я увидел в баре мужчин в
костюмах, элегантных и обходительных, будто из пьесы Ноэля Коуарда. Я
притаился в тени, чувствуя себя уличным мальчишкой. Как по
общественному, так и по костюмному положению я не подходил для этого
заведения, и в любом случае оно явно не вписывалось в мой скромный
бюджет. Только накануне я вручил исключительно пухлую пачку
разноцветных франков пучеглазому пикардийскому портье, в уплату за
единственную ночь в комковатой постели и тарелку таинственного блюда
под названием "Охотничье", в котором то и дело попадались кости мелких
зверьков, и их приходилось украдкой сплевывать в большую салфетку,
чтобы не показаться невежей, - после чего принял твердое решение впредь
быть осторожнее в расходах. Я со вздохом повернулся спиной к манящему
"Черчиллю" и поплелся во тьму.
На набережной я наткнулся на беседку - открытую всем стихиям, но с
крышей - и решил, что на лучшее рассчитывать не приходится. Подложив
рюкзак вместо подушки, я улегся и поглубже завернулся в куртку.
Скамейка была сделана из узких планок - жестких и утыканных к тому
же большими болтами с круглыми головками, на них совершенно невозможно
было с комфортом отдохнуть - разумеется, так и задумывалось. Я долго
лежал, прислушиваясь, как море омывает гальку под набережной, и наконец
задремал. Это была долгая холодная ночь, заполненная путаными
сновидениями, в которых я спасался по арктическим льдам от пучеглазого
француза с арбалетом и большим запасом болтов. Француз был никуда не
годным стрелком и то и дело поражал меня болтами в зад и ляжки, мстя за
украденную льняную салфетку с пятнами соуса, которую я запихал за
одежный шкаф в своем номере. Около трех ночи я с криком проснулся. Тело
затекло, от холода меня бил озноб. Туман рассеялся. Воздух был ясен и
тих, а в небе горели звезды. Маяк на конце мола неустанно обметал лучом
море. Все это было очаровательно, но я слишком замерз, чтобы
наслаждаться видом. Дрожа, я порылся в рюкзаке и вытащил все теплое,
что сумел найти - фланелевую рубашку, два свитера и запасные джинсы.
Шерстяные носки я приспособил вместо перчаток, а пару фланелевых
боксерских трусов натянул на голову как оригинальный ночной колпак,
после чего снова рухнул на скамейку и стал терпеливо ждать сладостного
поцелуя смерти. Но, так и не дождавшись, уснул.
Второй раз я проснулся от резкого воя туманной сирены, чуть не
сбросившего меня с узкого насеста. Я сел, все еще несчастный, но чуть
менее продрогший. Мир купался в молочном предрассветном сиянии,
исходившем неизвестно откуда. Над водой с криками кружили чайки. За
чайками, за каменным молом, величественно выходил в море огромный,
сверкающий огнями паром. Я посидел еще немного - молодой человек, у
которого в голове забот куда больше, чем мыслей. Рев корабельной сирены
разнесся над водой, заново взбудоражив надоедливых чаек. Я стянул
носок-перчатку и посмотрел на часы. Без пяти шесть. Я посмотрел вслед
парому и задумался, куда можно отправляться в такую рань. И куда в
такую рань направиться мне? Я надел рюкзак и зашаркал по набережной,
чтобы разогнать кровь по жилам.
Подходя к "Черчиллю", который теперь тоже мирно спал, я повстречал
старичка, прогуливающего собачку. Собачонка упорно желала оросить все