"Мариан Брандыс. Адъютант Бонапарта (Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

бюрократического требования, не известно. Может быть, поступил
какой-нибудь доносик из Вельска, а может быть, просто заглянули в бумаги
Юзефа, где матерью, скорее всего, считалась венгерка Келис.
В Вельске началось смятение. Бедная Маргерит-Софи и круг ее друзей,
который после назначения ей пенсии изрядно расширился, не знают, что
делать. Генерал Рожнецкий, занятый в столице государственными делами,
недосягаем, а о том, чтобы обратиться в замок, и речи не может быть. После
долгих раздумий старушка решается написать живущей в Варшаве княгине
Каролине Сулковской, вдове князя Антония, "последнего канцлера Речи
Посполитой".
Известная благотворительностью, княгиня Каролина живо заинтеровалась
историей бедной родственницы и пригласила ее к себе погостить. "Мать
героя" занимает у знакомых деньги и отправляется в Варшаву.
Но, несмотря на энергичные меры княгини, формалькостям нет конца.
Оказалось, что и бумаги самой графини не совсем в порядке. Девичье имя
этой дочери стряпчего из Нанси было просто Гийо. Это уже в Польше,
нанявшись гувернанткой в один из магнатских домов, Маргерит-Софи для
вящего шика взяла дворянскую фамилию своей матери "де Флевиль". Теперь это
надо было доказывать, что также заняло много времени.
Наконец, после предварительных формальностей, 29 ноября 1808 года в
варшавском дворце Сулковских на Рыма рекой улице собрался круг
благожелателей для совершения нотариального акта, требуемого французским
министерством финансов.
Два свидетеля, Гиацинт Бентковский, близкий родственник княгини
Каролины, и доктор Карл Геффеле, ее личный лекарь, показали перед
нотариусом Валентием Скорохуд-Маевским, что "графиня Сулковская,
урожденная Маргерит-Софи де Гийо, ныне имеющая жительство в вышеуказанном
дворце ее светлости княгини Каролины Сулковской, присутствующая при этом
акте и принимающая оный, действительно является родной матерью погибшего
несколько лет назад в Египте графа Юзефа Сулковского, личного адъютанта
его величества императора французов и короля итальянского".
По представлении французским властям столь убедительного доказательства
материнства секвестр с пенсии был незамедлительно снят. Графиня
Маргерит-Софи Гийо-де Флевиль-Сулковская регулярно получала ее до самого
крушения наполеоновской империи.
Приведенный нотариальный акт (в дополнение к предыдущим письмам),
кажется, полностью подтверждает гипотезу историка Ашкенази. Вполне
вероятно, что еще во времена встречи в Вельске между мачехой и пасынком
имели место некие драматические признания, проясняющие тайну происхождения
Юзефа. Если старая француженка действительно была его матерью, она после
смерти мужа и отделения от бельских князей могла уже спокойно сообщить об
этом сыну. А такое признание объясняло бы все дальнейшее отношение к ней
Юзефа.
Но Скалковский, который сам обнаружил и опубликовал все упоминаемые
документы, не отказался от своей концепции законного происхождения Юзефа
Сулковского.
По мнению ученого, варшавские и венские письма Юзефа не могут служить
доказательством материнства мадам де Флевиль. Они говорят только об
отзывчивом сердце пасынка и о тяжелом материальном положении мачехи. А что
касается нотариального акта, то он, вполне вероятно, был "организован"