"Мэйдлин Брент. Тени прошлого " - читать интересную книгу автора

жизни, прожитая на Рю де Мулен, закончилась, и у меня нет желания ее
перечитывать.
Я стояла на верху лестницы, и подо мной был весь Париж, освещенный
яркой луной и тысячей фонарей, прочерчивавших в нем широкие бульвары и
выделявших особенно знаменитые здания, а с самой верхушки Эйфелевой башни
скользил луч прожектора над городом, туманясь по краям. Позади меня
поднималась ввысь громада все еще недостроенной церкви Святого Духа,
стоявшая в самом центре Монмартра.
Я помедлила несколько мгновений, глядя на город, который теперь был
моим домом, и размышляя, не стоит ли мне податься куда-нибудь на юг
подыскать себе работу учительницы или няни или перестать дурачиться и
вернуться в Англию, чтобы найти там работу. Правильно, только для начала
надо отложить немного денег, чтобы было чем заплатить за хлеб и за угол,
пока я буду осматриваться. А это нелегко...
Сунув замерзшие руки под мышки, я двинулась дальше по крутым улочкам,
через дворы и под арками к своему дому. Налево чернели на фоне неба скелеты
двух ветряных мельниц, свидетели тех времен, когда на Монмартре было
полным-полно таких мельниц.
Всего в ста шагах от дома на Рю Лабарр я завернула за угол и увидела в
свете фонаря три мужские фигуры. Один мужчина лежал на земле, и его шляпа
скатилась в канаву, которая огибала последний дом на улице. Двое других
наклонились над ним. Я плохо их видела, но и так знала, что это воры, апаши,
которые роются сейчас в карманах своей потерявшей сознание жертвы. Наверно,
он пришел из Мулен де ла Галетт, танцевального зала, который располагался
немного ниже, и заблудился в путанице уточек. Если так, то он сглупил,
отправясь гулять один, потому что здесь было опасно для всех, кроме местных
жителей. Здешние люди подозрительно относятся к чужакам и даже опасны для
них.
Пока я стояла и смотрела, двое выпрямились, и я увидела что это мужчина
и женщина. Мужчина что-то рассматривал, наверно, бумажник, поднеся его чуть
ли не к носу. Потом он пнул ногой лежавшего. Девушка что-то сердито ему
сказала, и я услышала имя Анри. На секунду я подумала, что она с ним
ссорится, но нет, она тоже ударила ногой лежавшего мужчину. Анри сплюнул,
потом ударил его во второй раз, сильнее.
Мне ничего не оставалось, как подхватить юбки и бежать, пока они его не
убили. Я ненавидела апашей. В наше время очень модно делать из них героев,
но для меня они были не героями, а эгоистичными порочными мужчинами, жившими
за счет женщин, да еще бившими их, если им не удавалось заработать денег на
вино и табак.
Скажу честно, мне было страшно, но все-таки не очень страшно. Не то
чтобы я была храброй, но я очень разозлилась. Отвратительная сцена задела
какие-то струны в моей памяти, которые казались мне похороненными там
навеки, и сердце у меня заколотилось так, что едва не выпрыгивало из груди.
Выходя из "Раковины", я сняла туфли и сунула их в сумку, висевшую у меня на
руке, а вместо них надела сабо. Деревяшки громко застучали о камни мостовой,
и двое, перестав избивать лежавшего неподвижно мужчину, уставились на меня.
Я подумала, что они убегут, но они разглядели, что я одна, и мужчина,
уперев руки в бока, расхохотался. Он еще раз пнул свою жертву и сказал:
- Тоже мне богатый иностранец! Без часов, без колец, с пятью франками в
бумажнике... Тоже мне!