"Пейдж Брэнтли. Пробуждение сердца " - читать интересную книгу автора

дрожали губы, и она никак не могла унять их дрожь. Внезапно ее охватила
ярость, ей захотелось закричать на него, высказать в лицо, что она думает о
нем, чтобы все в доме слышали, но та же ярость не дала ей этого сделать, и
Санча лишь пробормотала:
- Ты унизил меня...
- Я? - Он улыбнулся еще шире. - Да я скорее руку бы себе отрезал. - Хью
рассмеялся. - По правде говоря, так чуть было и не случилось. По крайней
мере, палец я себе почти отхватил. - Подняв руку, он показал глубокую рану в
основании мизинца. - Никак не думал, что церемониальный кинжал будет острым,
как сарацинский ятаган, - объяснил он. - Темно было, и в первый момент я
подумал, что напрочь его отрезал. - Его серые глаза искрились от смеха,
когда Хью предположил: - Если в таких случаях принимают во внимание
количество крови, уверен, служанки Суинфорда объявили тебя невиннейшей из
девственниц всего христианского мира.
Санча глядела на его красивое улыбающееся лицо, не понимая, что он
имеет в виду. Когда наконец до нее дошел смысл его признания, она только и
могла, что произнести, заикаясь:
- Твоя кровь? Но почему? Зачем?
- Я был пьян, как никогда, а ты спала как убитая. Было бы жалко
потратить слишком много усилий на то, о чем потом ни ты, ни я и не вспомнили
бы. Кроме того, - продолжал Хью, - мне больше нравится думать о любви как о
даре, а не о чем-то, что делают по принуждению или по необходимости, вроде
умывания по утрам или еды на скорую руку. - Он снова улыбнулся и сказал
повелительно - Ну, пей свой эликсир.
Побежденная его доводами, бархатным голосом, искренним взглядом серых
глаз, Санча послушно выпила отвратительную жидкость, вернула ему чашку и
улеглась. Она смежила веки, но перед глазами живо стояло его открытое лицо,
глубокая кровавая отметина на пальце. Неужели он пошел на это из-за нелепых
предрассудков, чтобы избежать ненужных толков? Ей очень хотелось верить ему.
Она была как натянутая струна, готовая порваться; лежала и слушала, как он
ходит по спальне. Потом почувствовала, как кровать подалась под его
тяжестью. Санча не собиралась так скоро засыпать, но, как во все последние
дни, эликсир одержал победу над ее возбужденными нервами.
Улегшись рядом с ней, Хью почти тотчас же провалился в сон, но вскоре
открыл глаза; сердце его взволнованно билось от сладостных картин,
пригрезившихся во время недолгого забытья.
Он сел в постели, сожалея, что сон был так краток, и тут темная комната
вдруг закружилась у него перед глазами. Он хотел потереть их, но не смог
поднять руку.
- О Господи! - пробормотал Хью.
У него было такое ощущение, что голова живет отдельно от тела, словно
он выпил бочку сладкой медовой браги. А может, и чего покрепче, потому что,
когда он попытался остановить взгляд на еще мерцавшем камине, он увидел не
один камин, а три. Он тяжело повалился навзничь и сомкнул веки в надежде,
что окружающее перестанет плыть и дрожать перед глазами, и пытаясь понять,
чем вызвано такое его состояние.
Он выпил за столом всего одну кружку эля; приписать это вчерашнему
возлиянию тоже было нельзя. И тут Хью вспомнил вкус тошнотворно-сладкой
микстуры. Она называла ее отравой. Может, так оно и есть? Он вдруг покрылся
холодным потом, рот наполнился слюной, желудок свела судорога. Хью поднялся