"Александр Бражнев. Школа опричников " - читать интересную книгу автора

любопытные. Одни смеялись, другие смотрели со сдерживаемым состраданием,
думая, вероятно, что мы - арестованы и нас перегоняют из тюрьмы в тюрьму.
Мы недоумевали, боялись встретить знакомых.
- Стой!
Оказалось, что нас вели в баню. Это тоже казалось странным: в школе
НКВД нет своей собственной бани, и нужно было маршировать через весь город
километров восемь. Около часа мы ждали очереди перед баней, не имея права
выйти из строя. Войдя, строем же, в баню, посмотрели на себя в зеркало: да!
вид довольно-таки не того!.. Мыться входили тоже строем и, вымывшись, должны
были ждать задержавшихся, чтобы строем выйти в раздевалку. Нам подали
продезинфицированную одежду. Мы узнали, что карманы были очищены, ремни и
портмоне охранялись двумя курсантами. Это была бдительность, проявленная
неожиданно и под видом сбережения содержимого наших карманов от порчи при
дезинфекции.
По возвращении из бани мы должны были расстаться с нашей одеждой: нас
повели обмундировывать. Это заняло три часа времени. Выдали: по две пары
белья, коверкотовую[3] гимнастерку с темно-краповыми петлицами, коверкотовые
же галифе, фуражку, поясной комсоставский ремень без портупеи, хромовые
сапоги, по две пары носков (шерстяных) и по паре носовых платков.
Но накормить нас позабыли. После бани разыгрался аппетит. Деньги были у
каждого, но - где купить? Вечер ушел на размещение по комнатам, получение
постельных принадлежностей и т. п. Разместили нас по комнатам - по пять, по
шесть человек на комнату. Пружинные кровати, два одеяла, две простыни,
пуховая подушка, тумбочка, коврик. Полы паркетные, идеальная чистота,
прислуживают наемные уборщики, проверенные НКВД. На стенах, конечно, Сталин
и Ежов.
Наконец-то, в 23 часа, нас повели на ужин. День кончен.
Наутро нас подняли ровно в 6 часов. Разбили по отделениям и взводам,
выдали винтовки, принадлежности для их чистки (патронов не дали),
противогазы.
Семерым оружия не дали - в том числе Пришвину.
Нормальная жизнь началась с четвертого дня, 21 числа. Вечером 26-го
было общешкольное собрание с участием курсантов старшего курса. Как всегда
на собраниях в Советском Союзе, много было ораторов и через край
самокритики. Первым выступил начальник-комиссар, обрушившийся на Пришвина и
на всю семерку, оставленную невооруженной.
- К нам хотели пробраться люди с прошлым, - говорил он с возмущением, а
про Пришвина сказал, - он хотел разложить, пошатнуть нашу железную
дисциплину, но это ему не удалось. Глаз чекиста зорок, мы раскрываем и не
таких преступников!
В чем - точней - была вина остальных из злополучной семерки, мы так и
не узнали.
Ретивые ораторы, кричавшие, что НКВД, руководимое Сталиным и Ежовым,
разглядело в Пришвине неблагонадежного человека, тем самым выдали себя: было
ясно - вот они, сексоты НКВД или будущие сексоты.
Было вынесено решение - откомандировать всех семерых, а о Пришвине
возбудить дело через партийную организацию завода, его рекомендовавшую.
По-видимому, вина остальных была в том, что в их анкетах не все концы
сходились с концами: "люди с прошлым"!..
Собрание было для нас полезно в том отношении, что мы лишний раз