"Ли Бреккет, Рей Брэдбери. Лорелея красной мглы " - читать интересную книгу автора

физиономия красовалась в половине полицейских бюллетеней между Меркурием и
Поясом астероидов. Он помнил, как слушал передачи о себе по телевидению, как
им пугали детей, и думал о том, как совершил первое преступление -
восемнадцатилетний костлявый подросток бьет гаечным ключом взрослого
мужчину, пытавшегося украсть у него еду.
А дальше все шло быстро. Работа на "Шахтах Т-В", побег, не ставший
побегом, Горы Белого Облака. Авария... Женщина.
Вот и все. Его мозг разбился вдребезги. Свет, ощущения, обнаженное
чувство реальности накатили на Хью. Он лежал с закрытыми глазами, совершенно
неподвижно, а мозг царапали видение сияющей женщины с волосами цвета морской
волны и звук ее голоса: "Ты не умрешь, ты проснешься в незнакомом теле, не
бойся..."
Старку было страшно. Кожу покалывало, и от этого становилось холодно.
Сводило желудок. Это были его кожа и его желудок, но в то же время Хью
испытывал какое-то странное неудобство, как от новой одежды, которая не
впору...
Он приоткрыл глаза, осторожно, чуть-чуть разлепив веки.
И увидел тело, неуклюже лежащее на боку среди грязной соломы. Тело
принадлежало Старку, поскольку он чувствовал, как колется солома и как все
чешется от укусов крохотных тварей, которые по нему ползали.
Тело большое, мощное, мускулистое, много крупнее, чем его старое.
Совершенно очевидно, что оно не голодало первые двадцать с чем-то лет жизни.
Тело было совершенно голым. Погода и насилие оставили на нем следы, покрыв
белесыми рубцами бронзовую, будто дубленую, кожу, однако все, кажется, было
на месте. Грудь, ноги и предплечья покрывали черные волосы, а кисти рук были
худыми и сильными, приспособленными убивать. Человеческое тело.
Уже неплохо. Оно могло быть и чем-то таким, что из расистского снобизма
Хью не назвал бы человеком. Например, тем безымянным мерцающим созданием,
улыбавшимся странными бледными губами...
Старк снова закрыл глаза.
Оно лежало, это непостижимое "я", которое было Хью Старком, вытянувшись
в темноте чужой оболочки, тихое, сосредоточенное, настороженное. На мягких
черных лапах подобралась паника. Обошла вокруг вжавшегося в землю "я",
обнюхала, тронула лапой, ткнулась носом и, заскулив, полоснула кривыми
когтями. Немного погодя ушла ни с чем.
Губы, которые стали теперь губами Старка, скривились в тонкой жестокой
улыбке. Однажды он просидел шесть месяцев в одиночной камере Лунных
Казематов. Если человек сумел пройти через такое, сохранить рассудок и выйти
оттуда на своих ногах, значит, он мог вынести все.
Тогда он понял, с некоторым облегчением, что женщина и четверо ее
спутников, вероятно, с помощью гипнотического воздействия, смягчили шок. Его
подсознание принимало перемену; лишь на сознательном уровне разум был до
смерти напуган.
Хью Старк медленно и цинично выругался по адресу женщины на семи языках
и нескольких малоизвестных диалектах. По вполне понятным причинам он пришел
в неописуемую ярость из-за того, что какая-то баба столь бесцеремонно им
помыкает. Но потом подумал: "Какого черта, как-никак я жив. И, похоже, это
наилучший вариант из всех возможных!"
Снова приоткрыв глаза, Хью тайком оглядел свой новый мир.
Он лежал в углу квадратного каменного зала довольно больших размеров,