"Бертольд Брехт. Дела господина Юлия Цезаря (Фрагмент романа)" - читать интересную книгу автора

преступники. Работа в винограднике требует большей сообразительности, чем
пахота. Тут скорее подходит этот сорт рабов. Они смышленее других и к тому
же дешевы.
Перед тем как нам расстаться, Спицер показал мне молодые саженцы вишни:
новый сорт, который он себе выписал. Одни деревца уже были посажены, другие
лежали на свежевскопанной земле, обернутые в солому.
- Я здесь у себя все экспериментирую, - пояснил он. - Имение приносит
мне лишь двенадцать процентов дохода. Колумела говорит о семнадцати
процентах, но в своей калькуляции он забыл посчитать, во что обходятся все
эти лозы, тычины, рабы.
У меня создалось впечатление, что он завел это небольшое в сущности
поместье не столько ради дохода, сколько для собственного удовольствия. Но
смириться с мыслью, что капитал не приносит процента, он, разумеется, тоже
не мог. Во всяком случае, хозяйство велось образцово.
Вернувшись в свою маленькую виллу, я застал моего Семпрония на кухне,
он беседовал с каким-то похожим на оборванца, приземистым крепышом с могучей
головой и торсом. Когда я вошел, тот наскоро простился.
Оказывается, он принес нам дрова. Семпроний, по своему обыкновению в
первый же день разузнавший все, что стоило разузнать о соседях, треща без
умолку, доложил мне: у крепыша по ту сторону холма участочек земли с
оливковыми деревьями, и заказал он ему дрова лишь потому, что тот - бывший
легионер Цезаря.
Я очень обрадовался такой находке и решил немедля расспросить
легионера. Это, может быть, развеет дурное настроение, в которое меня привел
рассказ старика.
Как ни странно, от Мумлия Спицера мне почти ничего не удалось услышать
о подлинном Цезаре, а ведь банкир знал его долгие годы и на протяжении всего
похода в Галлию был даже его финансовым советчиком. Нет, простой легионер,
один из тех бравых рубак, что боготворили великого полководца и чья
преданность к нему проскальзывает в стольких трогательных штрихах, когда
читаешь монографии, конечно, больше мне о нем поведает.
Слегка перекусив и отдохнув, мы отправились к нему.
В единственной комнате полуразвалившейся хижины бывший легионер Цезаря
сидел со своим рабом у каменного очага. Неоштукатуренные стены, сложенные из
крупных неотесанных камней, закоптились от дыма. В углу висела большая сеть.
Как видно, он вдобавок еще и рыбачил на озере.
Когда мы вошли, легионер только молча кивнул нам. Он ужинал. Пока раб
ходил за старой деревянной скамьей, стоявшей перед домом, хозяин продолжал
сосредоточенно отправлять в рот куски хлеба со сковороды оловянной ложкой.
Раб, уже не первой молодости детина с жидкими рыжими волосами, снова подсел
к нему и тоже принялся есть. Семпроний, чтобы завести разговор, спросил, где
можно раздобыть серых дроздов.
Получив исчерпывающие сведения, он заговорил о книге, которую я, его
хозяин, собираюсь написать о великом Гае Юлии. Крепыш на мгновение повернул
в мою сторону большую голову с седыми лохмами волос и кинул на меня быстрый
взгляд, но сказать ничего не сказал. Лишь проведя куском хлеба по пустой
сковороде, чтобы собрать остатки тянувшейся нитями болтушки с сыром, он
медленно проговорил:
- Я и видел-то его только два раза за все десять лет.
Пока рыжий детина торопливо собирал грязную посуду, отнес ее в глубь