"Тадеуш Бреза. Стены Иерихона (роман, послевоенная Польша)" - читать интересную книгу автора

бойцов с характером старых дев и молодых еще офицеров, у которых уже было
прошлое, но которых раздражало будущее без карьер. Этот легион обманутых
подтолкнул Пилсудского, они рвались к тому, чтобы не только выиграть, но и
отыграться за свои несчастья! Как же трудна для победителей эта стратегия,
когда не надо преследовать противника, который побежден и лежит у ног!
Этой погоней на месте они еще больше подорвали свои силы да растоптали к
тому же множество людей.
Мысли эти опять подняли Ельского в собственных глазах! Что и говорить,
он принадлежит к другой эпохе, которая исповедует терпимость! Какое же
невежество эти проклятья, это обесчещивание тех, кто хранит верность иному
лагерю. И этому противопоставлению Ельский тоже слабо улыбнулся: в его
эпоху не повторится тип министра "не комильфо". Ни предмайский
министр-голодранец, ни послемайский министр - бандит и грубиян. Он еще раз
покружил взглядом по голове полковника - с состраданием, к которому
примешивалась и растроганность, - словно это был череп троглодита.
Государственный деятельбандюга, государственный деятель, который лично
берется за столь грязную работу. Тоже мне демократизм! Для этого же есть
люди. Самому надо быть безупречно чистым. Понятно, власть не может
обойтись без известной доли бесчеловечности, отдавая приказы, но, несмотря
на это, каждый человек способен сохранить свою человечность, как можно
дальше держась от их исполнения. Первобытный так первобытный! Ельский в
конце концов пожалел Черского. Что дает ему эта работа здесь, самая
добросовестная, беззаветная. Полесье он высушит до капли. Но и ему люди
никогда не перестанут мозги сушить. Да и он сам не без того, чтобы
укусить. Смулка, кажется, был старым его другом! И на что ему это!
- Лежим! - без колебаний примирился с поражением Черский, но партнеру
все же выговорил с давно сдерживаемым укором: - Не было у вас карт на
первое объявление.
Роббер явно затянулся. Ельский поднялся. Ожидая возвращения в игру, не
было смысла стоять у партнеров над душой! Лучше уж поудобнее устроиться в
соседнем кабинете на диване, может, и с газетой. И он сразу погрузился в
чтение. Значит, напечатали!
Первый раз в правительственном издании статья о Папаре.
Содержание ее Ельский знал, просмотрев статью в гранках, присланных в
президиум. Сверил. Весьма любопытно. Почти без сокращений. А это что
такое? Выжженная коричневая полоса.
Ельский поднес газету к самым глазам. Нет! Кто-то просто прожег
сигаретой две-три строчки. Что же за фраза? Какой-то афоризм Папары, целая
куча которых приводилась в этом месте статьи. Но какой именно? Трудно
вспомнить.
- Пожалуйста!
Он поднял голову. Секретарь Черского протягивал ему какойто листок. Да!
Вырезка из другого экземпляра, но статья та же.
Ельский прямо взглянул Сачу в глаза. Что тот о нем думает? В глазах
подметил нервозность и упорство.
- Вижу, что в статье, которую вы, господин советник, читали, в одном
месте дыра, - обратился к нему Сач. - По целой фразе кто-то тут огнем
проехался. Прошу вас, вот неиспорченный экземпляр.
- Курите? - Ельский протянул Сачу открытый портсигар.
- Но газеты не прокуриваю. - Собственная шутка секретарю пришлась по