"Хорхе Луис Борхес, Адольфо Касарес. Образцовое убийство " - читать интересную книгу автора

от дурных предчувствий, я был вынужден согласиться, готовый уносить ноги и
заметать следы,

даже если мне перережут горло.

Можете себе представить, что творилось у меня на душе: кто говорил, что
доктор Ле Фаню (а именно так звали того патриота) безжалостен по отношению к
тем, кто безропотно позволяет топтать себя; кто утверждал, что он на дух не
переносит робких и стеснительных людей; а некоторые вообще заявляли, что сам
он - карлик, ростом вдвое меньше, чем нормальный человек.
Худшие мои предположения подтвердились, когда он принял меня в доме -
со шпагой наготове, в сопровождении какого-то профессора, такого надменного
и важного, что хоть стой, хоть падай. Так вот, вхожу я, а наш патриот возьми
да и нажми на кнопку звонка. Ну, тут и вырастают два таких здоровенных
парня - прислуга неведомой мне национальности. Впрочем, я быстро успокоился,
так как хозяин приказал им всего-навсего открыть окна и ставни, что
сподвигло меня на такую мысль: "Слушай, - сказал я тому, второму, Фрогману,
что сидит во мне, - чего-чего, а свободных проемов, чтобы вылететь, как ядру
из пушки, здесь для тебя предостаточно". Ободренный этим наблюдением, я,
старательно изображавший вплоть до сего момента стороннего наблюдателя,
решил ковать железо и брать быка за рога, в общем - перешел к делу, ради
которого и пришел.
Он выслушал меня со всем возможным вниманием, а затем сбросил с себя
маску ледяного безразличия (которая, кстати сказать, изрядно портила его
физиономию) и мгновенно помолодел, разом скинув десяток лишних лет. Капризно
топнув ножкой об пол, он зашелся в приступе хохота - ни дать ни взять, дите
малое, увидевшее клоуна. И в тот-то самый момент он мне и сказал:
- Ваша речь, любезный, - это занятный сплав какофонии и бреда. Не
пытайтесь мычать про себя, вам это не идет. Касательно feu* Бонфанти охотно
подтверждаю, что он уничтожен, aneanti, под тяжестью громоздких словесных
конструкций, видным приверженцем которых был всегда. Я же, наподобие
языческих богов, защищаю и поддерживаю первородную глупость, предельную
простоту. Впрочем, не отчаивайтесь, мой навязчивый дилетант. Завтра поутру в
направлении вашего редута будет выдвинут самоотверженный казначей,
облаченный в противогаз.
______________
* Покойного (франц.).

После столь лестного обещания я уж и не помню, ушел ли я сам, своими
ногами, или же был выведен наружу прислугой.
Каково же было наше удивление, когда на следующий день к нам
действительно явился казначей и представил несколько просто великолепных
планов действий. Честно говоря, кое-кому из нас даже пришлось присесть на
лавочку, чтобы унять головокружение, вызванное приливом крови от такой
неожиданности. Затем дело пошло еще веселее: нас отвезли в штаб-квартиру,
где уже имелись словари, изданные в Гранаде, Сеговии,* в издательствах
"Гарсон" и "Луис Вильямайор", не считая пишущей машинки, осваивать которую
мы поручили Файнбергу, и собрания "Разного вздора", что вырывался из-под
пера Моннера Санса. Я не говорю уже о шикарном диванчике, и настоящем полном
письменном приборе из бронзы со статуэткой Мисьеуса, и машинке для заточки